На рассвете 15 октября 1608 года отряд "тушинцев" напал на Ростов. Древнейший русский город в то время не имел сколько-нибудь надежных укреплений. Зато в нем находилась немалая военная сила и она была не лишней, ведь Ростов выступал на стороне царя Василия Шуйского отказывался присягать "тушинскому царьку".

Этого было достаточно, чтобы подвергнуть прекрасный город страшному разгрому. Привычное дело для казаков и лихих наемников самозванца. Защитники города, несмотря на численный перевес, были смяты и отброшены к собору. В это время зажженный город уже пылал. Духовенству и оставшимся в живых воинам-ростовцам не оставалось ничего другого, кроме как затвориться в соборе. Там они смогли продержаться еще несколько часов.

В последний момент двери собора растворились и из них вышел Ростовский митрополит Филарет с хлебом и солью, митрополит  надеялся добиться снисхождения, но не тут то было. "Тушинцы" тотчас ворвались в собор и перебили всех кто там находился. После чудовищного преступления, убийства в храме, началось ограбление драгоценного убранства собора. Здесь сторонникам самозванца досталась огромная добыча. Все это будет отправлено в тушинский лагерь и туда же в качестве пленника привезут митрополита Филарета. 

Однако в тушинском лагере его судьба изменится невероятным образом.

Он будет обласкан самозванцем и тот сделает его нареченным Патриархом Московским. Подобное станет возможным только при одном условии, Филарет решил не обличать при всех тушинского вора. Он, русский митрополит, архипастырь поступил как надо и принял правила политической игры. Наверное он сделал это крайне не охотно, и все-таки сделал.

По своему это очень значительный факт в истории русской смуты и истории русской элиты. Как известно всего семь лет назад Филарет был знатнейшим московским боярином Федором Никитичем Романовым. Его считали ближайшим родственником прежней династии Рюриковичей. И нам несложно понять почему он вдруг стал неугоден царю Борису Годунову, родоначальнику новой династии и почему при Годунове боярин попал в число государственных изменников. Был сослан и насильно пострижен в монахи с именем Филарета. Это был надежный способ лишить человека политического значения. Вывести из состава элиты, так было, прежде.

Однако смута, среди прочего, отменит и это правило. Боярин Федор Никитич Романов вернется в большую политику, но уже в качестве церковного иерарха. При Лжедмитрии I, вернее благодаря ему, он станет митрополитом Ростовским, и вообще самозванец примет его с почетом, тот первый самозванец, с которого все началось.

 Разумеется, как только Филарет увидит Лжедмитрия II, он сразу все поймет, что это абсолютно разные люди, ведь он близко видел и общался с обоими. Тем не менее, не стал усложнять себе жизнь правды ради. он был не слабым человеком, просто смута, как видно, не только лишает всех подлинного значения, вообще подлинности, но и силы. Это касается как власти, так и элиты.

Ситуацию, без преувеличения можно назвать тупиковой. Лжедмитрий II, несмотря на все усилия, так и не сможет овладеть Москвой. А Шуйский почти два года будет сидеть в осаде и ему придется смирится с существованием воровской столицы. Вопрос о том, какой царь лучше, какой истинный постепенно терял всякий смысл. У каждого были свои сторонники, свое правительство, свои войска и даже свой Патриарх, но русская земля и Московское царство не повиновались ни одному ни другому. Власть обоих была призрачной и висела на волоске.

К середине февраля 1609 года, у сидевших в Москве служивых людей кончилось терпение и они решились...решиться на что-либо серьезное они не могли. Все эти дворяне и дети боярские совершенно не представляли себе что нужно делать в сложившейся ситуации. Они знали одно, Шуйский править не может, вывести страну из смуты не может, ничего не может, стало быть нужно переменить царя. Иного не дано.

Другой модели власти, кроме самодержавия в России не существует, и, до сих пор не существует. И вот собравшись вместе, потолковав, пошумев, дав волю чувствам, толпа недовольных отправилась прямиком в боярскую думу, а там как водится, сидят бояре. Ну и что, ведь так дела в нашем отечестве не делаются. Боярский заговор - это пожалуйста. Солидные люди договорились, тихо, спокойно и так далее, это понятно. А тут что делать? Все на виду. Пришли какие то люди, они кто, и какое отношение имеют к власти. А потому все покричали, потрясли бородами, помахали кулаками и разошлись, как говорится, "несолоно хлебавши".

Совершенно очевидно, что московская элита, не только не нашла нужных слов, это само собой, но бояре сами не знали где и как искать выход. Дорогу в будущее эта элита не знала, увы. И тут не нужны не какие версии или домыслы, все очень достоверно. Сегодня хорошо известно. что будут делать эти люди в самое ближайшее время. Так вот иначе как безумием эту политику не назовешь.

Зимой, в самом конце 1609 года к тушинскому лагерю подъехали эмиссары польского короля Сигизмунда III. Здесь их , уже с нетерпением, ожидали соотечественники польские наемники самозванца.

Первым делом высокие гости заявили, что встречаться, с так называемым царем Дмитрием, не имеют не малейшего жеания, а хотят видеть князя Рожинского. Пан Гетман наверняка с большой настороженностью отнесся к появлению королевских послов, но виду не подал. Пригласил послов на хлебосольный пир, а на следующий день собрал всех тушинских  поляков на генеральный совет.

Тут полякам предстояло узнать много нового и интересного. Эмиссары объяснят собравшимся, что король не хочет более терпеть напрасного пролития христианской крови и разрушений государства, что он благодетель, желает принести России мир. О начавшийся войне в России, о вторжении польской армии на русскую землю послы, как истинные дипломаты предпочитали не говорить. Наемники быстро сообразили что к чему, тем более им так настойчиво советовали оставить вора и пристать к королю. Впрочем на этом миссия королевского посольства не закончилась. Для него основной задачей были переговоры с русскими боярами, сначала с тушинскими, а потом, если будет удача и с московскими.

От этого очень многое зависело, буквально успех всей военной компании. Нужно было нейтрализовать национальную элиту, после того можно было со страной делать все что угодно. Бояре восприняли эту польскую демагогию, страшно сказать, с облегчением и надеждой. Они, как малые дети, католику, правителю другой страны. Это не важно, пусть он возьмет на себя бремя забот о государстве, пусть посадит на московский трон своего сына королевича Владислава. А мы, бояре, смиренно просим только об одном, чтобы король сохранил на Руси нашу православную веру и святыни.

Договорившись таким образом с послами, бояре тотчас отправились в лагерь Сигизмунда под Смоленском и там шатре польского короля продолжилась эта позорная история национального предательства и измены. А закончится эта история как известно тем, что Москва, убрав Шуйского, присягнет на верность королевичу Владиславу, а в Московском Кремле будут хозяйничать поляки.

 Должна будет пройти целая эпоха, прежде чем возродится страна, возродится русское государство, а элита вернет себе утраченное доверие и способность действовать.