29 апреля 2011 исполняется ровно 50 лет с того дня, как офицеры КГБ доставили в Казань только что выпущенного из тюрьмы Василия Сталина. В нашем городе он прожил до смерти в марте 1962-го. Известно об этом периоде его жизни очень мало, но всевозможных слухов накручено сколько угодно. И для прояснения истории будет ценна любая деталь. О том, каким он запомнил Василия Сталина, «БИЗНЕС Online» рассказал его казанский приятель, бывший штурман-испытатель Казанского авиазавода, подполковник в отставке Григорий Балакин.

«ОН ВЕДЬ ВОЕВАЛ…»

Тюремное заключение для Василия началось через два месяца после смерти отца, 28 апреля 1953 года. И до 1999-го на нём «висело» обвинение в «антисоветской агитации и пропаганде» (по «злоупотреблению служебным положением» он попал под амнистию конца 1953 года). А спустя восемь лет началась ссылка. Как рассказал «БИЗНЕС Online» профессор Казанского университета, доктор исторических наук Алтер Литвин, первым получивший доступ к секретному делу сына вождя, Василию предложили на выбор Казань и Белоруссию. Он выбрал: «Поеду в Казань – она ближе к дому, и это Россия». Сталина поселили в доме №105 на улице Гагарина.

Среди документов КГБ есть докладная записка от 13 июня 1961 года: «Поведение «Флигера» (от немецкого «лётчик») после прибытия в Казань показывает, что он, вопреки предупреждению, стремится как можно шире распространить в городе слух о себе. Почти каждому, кто с ним сталкивается (соседи по дому, водители такси, почтальоны), он подробно, порой не дожидаясь вопросов со стороны собеседников, рассказывает о своей биографии, мотивах ареста в 1953 году, пребывании в заключении».

Скончался Василий 19 марта 1962 года. Его третья жена Капитолина Васильева, которая приехала на похороны, вспоминала: «Хоронили как бомжа. Гроб стоял на двух табуретках в какой-то комнатушке. Вася был в своём мундире, но вдруг кто-то из женщин накрыл его черным тюлем. Я не знала, что делать. Хотела сорвать, но не смогла. Как же так! Он же был боевым офицером!»

Сын Александр Бурдонский в одном из интервью рассказывал: «Отца хоронили без воинских почестей… В толпе на кладбище я сначала не увидел ни одного военного. Даже удивился. И вдруг обратил внимание на такую деталь: многие мужчины, подходя к гробу, низко наклонялись и раздвигали полы своих пальто. Я понял, что это офицеры, лётчики. Так они отдавали дань уважения своему генералу».

Профессор Литвин известен резко отрицательным отношением к «вождю народов», но о сыне генералиссимуса говорит особо: «Он ведь воевал. А ко всем, кто воевал, я отношусь с большим почтением. Как боевой лётчик, он этого заслуживает. Не хотел бы никоим образом порочить его… Очень трагическая судьба».

«МНЕ ОДНОГО ПЛЕННОГО ДОСТАТОЧНО!»

В начале войны Василий служил в Главном штабе ВВС. Но человеком он был смелым, как вспоминают знавшие его, летал прекрасно, на фронт рвался, страдал от того, что люди думают, будто он хорошо устроился за отцовской спиной. И, наконец, летом 1942 года он попал на фронт, а в феврале 1943-го заступил на должность командира 32-го гвардейского авиационного истребительного полка.

Однополчане Василия вспоминали, что воевал он смело, в бой бросался, не думая об опасности. Герой Советского Союза Сергей Федорович Долгушин, который был командиром эскадрильи в полку Василия, вспоминал, что Сталин командовал старательно, прислушивался к более опытным лётчикам. Но однажды в бою допустил непростительную «старику» (22 года) ошибку: погнался за «фоккером», оторвался от группы, был атакован шестёркой истребителей противника. «Всей эскадрильей мы его выручали. Вернулись на аэродром. Василий был полковник, а я капитан, он – командир полка, а я – комэск. В авиации у нас чинопочитание не очень развито. Я отвёл его в сторонку и устроил свой «разбор полётов»: отматерил как следует… Вообще-то, мы его уважали, любили и даже немного гордились, что нами командует Сталин», - говорил Долгушин.

Летал Василий, вспоминают, на всём, что летало. Не раз попадал в трудные ситуации, но уцелел. Должности (командир полка, с февраля 1945 года – командир 286-й истребительной авиадивизии 15-й воздушной армии Белорусского фронта) не позволяли Сталину летать постоянно. Он злился, но поделать ничего не мог. Друг Василия, дважды Герой Советского Союза генерал-полковник авиации Андрей Егорович Боровых, рассказывал, что после гибели в воздушных боях сынаАнастаса Микояна Владимира, сына Михаила Фрунзе Тимура и исчезновения в бою сына Никиты Хрущева Леонида Василию категорически запретили боевые вылеты. Он звонил отцу, просил разрешить. Тот ответил: «Мне одного пленного уже достаточно!» Тем не менее, Василий продолжал летать. По легенде, на боевое задание он уходил без парашюта – чтобы, в случае чего, не было шанса спастись.

«ПОЗНАКОМЬСЯ: ВАСИЛИЙ СТАЛИН»

- Григорий Григорьевич, Василий Сталин о своём пилотском прошлом вспоминал?

- Нет, не любил вспоминать о лётной работе. И нашими делами особо не интересовался. Да и не говорили мы на эти темы - секретность была жуткая. У меня в трудовой книжке записано не «руководитель полётов лётно-испытательной станции авиазавода», которым я к тому времени стал, а «радист», «помощник руководителя», «инженер». К тому же мы знали, что за Василием следят. Да и когда летчики сходятся, больше говорят о бабах, чем о полётах.

- Как вы познакомились?

- В однокомнатной квартире, где его впоследствии поселили (вот, соседний дом), жил заводской инженер Соколов. Как-то встречаю его около гаража, он говорит: «Вчера ко мне приходили из домоуправления и милиции, предложили двухкомнатную квартиру, хотя я и не в очереди. Стал уточнять, а они: «Согласен или нет? Остальное - не твоё дело». Согласился».

Прошло месяца два. Как-то лётчик-испытатель Анатолий Исаев (он жил в том самом доме на пятом этаже, а Василия поселили на четвёртом), – шебутной такой - пришёл на работу и говорит: «Братцы! Вчера ко мне приходил Васька Сталин!» - «Брось трепаться». - «Я серьёзно говорю». - «Да иди ты!». И никто его слушать не стал. Потом приходит другой лётчик-испытатель - Анвар Каримов, сосед Исаева: «Ребята, Василий Сталин в нашем подъезде поселился, вчера ко мне приходил, мы с ним посидели». Каримов в войну служил в дивизии Сталина. Может быть, Василий из каких-то источников об этом узнал… Анвар рассказал, что Василия освободили из заключения и предложили на выбор Казань, Куйбышев и Свердловск. Он выбрал Казань.

А у меня с Каримовым гаражи были по соседству. Один раз смотрю, с ним человек с очень знакомым лицом. Анвар говорит: «Познакомься - Василий Сталин». Поговорили «о погоде - о природе».

- Как думаете, почему он выбрал Казань?

- А его спрашивали, он отвечал: «Подумал, лучше в Казани: лётчиков много – познакомлюсь». И тут у нас в округе сплошь лётчики и заводские жили.

- Потом часто встречались?

- Мы тогда нередко на трёх - четырёх машинах ездили отдыхать в Атлашкино (тогда там никаких садов не было) или в Раифу, даже на Яльчик. И Каримов почти всегда брал с собой Василия. Или звонил мне: «Возьми моих детей, а я возьму Василия с женой и дочерью». Помню, в одну из таких поездок Василий надел генеральские штаны с лампасами.

«ДРУГА БУДУ ХОРОНИТЬ В ГЕНЕРАЛЬСКОЙ ФОРМЕ!»

- Известно, что форму носить ему было запрещено…

- Однажды его в ней видел. На похоронах Каримова. Василий тогда сказал: «Пусть что хотят говорят и что хотят со мной делают, а друга я буду хоронить в генеральской форме!»

- Что случилось с Каримовым?

- Он погиб на Ту-16 при дозаправке в воздухе. Каримов никак не мог захватить шланг с самолёта-заправщика. Сделал один заход - не получилось, второй, третий - никак. Передаёт на землю: «Принимаю решение идти на посадку». А ему командир заправщика говорит: «Давай ещё заходик сделаем». Начали, и тут шланг обмотался вокруг крыла и захлестнул элерон. Самолёт сразу вошёл в штопор, и так до земли. Правый лётчик катапультировался, но ему стабилизатором обрезало стропы. Лежал он на земле мёртвый, но внешне целёхонький… Шланг оказался бракованным и принятым в обход военной приёмки… На Арском кладбище – памятник на шесть человек: Каримов, Демидов, Свиридов… Вот живо представляю их всех, а фамилий уже не помню…

- Василий что-то о себе всё-таки рассказывал?

- Почти ничего. Но говорил, что против него всё сфабриковали, чтобы посадить. Рассказывал: «Меня посадили за то, что после смерти отца хотел уехать в Китай, на подходе к китайскому посольству и взяли». А в приказе по армии (я тогда служил в 169-м Гвардейском Рославльском бомбардировочном авиационном полку, был самым молодым штурманом полка в Дальней авиации – 26 лет), помню, зачитывали другое: что Василия и его заместителей судили за игнорирование новой авиационной техники и за растрату государственных денег... Рассказывал также, что его вызывал Хрущёв, говорил: «Если откажешься от всякой политической деятельности, мы тебя простим». Но Василий, по его словам, ответил: «Я, как обычный гражданин, буду действовать в пределах конституции». И его вновь посадили.

- Утверждают, да и по архивным данным, он умер из-за алкогольных дел, и в день выпивал по литру вина и водки…

- Неправда, что он тут беспробудно пил! В одной местной газете писали: Василий умер потому, что за день выпил шесть бутылок вина. Глупость! Во-первых, истощён он был так, что от 150 граммов становился нормально пьяным. Во-вторых, его в октябре парализовало и он совсем перестал на улицу выходить, а умер он в марте. И вообще, он вёл нормальный образ жизни, чтобы упивался – ничего подобного.

«СПОКОЙНЫЙ, УРАВНОВЕШЕННЫЙ, РАСУДИТЕЛЬНЫЙ»

- Как они с женой жили в материальном плане?

- Имущества у них не было никакого. Он получал пенсию 150 рублей.

- А какая была зарплата, у вас, например?

- 200 рублей. И ещё получал пенсию старшего офицера (я был майором) – 250 рублей. Ведь я закончил летать в 38 лет – списали по здоровью. И выслуга в армии была - тоже 38 лет: лётная работа – год за два, а участие в боевых действиях - год за три. Между прочим, 250 рублей – это была высшая союзная персональная пенсия. Хорошо получали… Но тогда все как-то были более-менее равны. А теперь Рахимову дали 700 тысяч пенсии в месяц – какая-то глупая сказка.

Из ценных вещей у Василия с Марией было только две вазы  – подарки Мао Цзедуна и Чжоу Эньлая. Однажды эти вазы Мария принесла одному нашему лётчику испытателю и за полторы тысячи отдала в залог. Пенсии им не хватало, тем более что Василий к экономии не был приучен. А после смерти мужа Мария хотела вазы вернуть: вот вам деньги, отдавайте вазы. А этот лётчик был такой жмот: нет, говорит, я у тебя их купил. И не отдал. А вскоре он умер и брат его жены пристыдил родню: что ж вы делаете, как вам не стыдно, отдайте человеку его вещи. Эту историю мне рассказала Маша Каримова – жена Анвара. Она с Василием и Марией близка была. Кстати, жена у Василия была очень симпатичная.

- Какое впечатление оставил у вас Василий Иосифович?

- Спокойный, уравновешенный, рассудительный. Рассказывали, что он будучи командующим ВВС Московского военного округа, лётчиков материл вовсю. И тут тоже иногда, бывало, ругался - где к слову приходилось. Да в авиации все матерятся! Вспоминается гибель экипажа Владимира Шевцова - Ту-22 разбился при посадке на заводской аэродром. Самолёт ударился о полосу, подскочил, и в это время радист крикнул: «П…ц нам!» И московская комиссия записала в протоколе: «Экипаж недисциплинированно себя вёл».

Был Василий очень больной: и лёгкие подводили, и сердце – часто нитроглицерин глотал. Очень худой - килограммов 50 весил, руки тоненькие-тоненькие... Одевался как все: средненькие пиджачишко и брюки – обычный мужичишко… Часто было видно: выйдет на балкон (зимой – в унтах, которые ему кто-то подарил) и сидит долго-долго...

И никакого зазнайства в нём не было, никогда ничем не бахвалился. Кстати, я был знаком и с детьми других высокопоставленных отцов. Сын члена Политбюро и министра Вооруженных сил СССР Николая Булганина Лев - воевал, был начальником штаба соседнего полка нашей дивизии. Сын Анастаса Микояна Степан – воевал, лётчик-испытатель, Герой Советского Союза. Сын начальника Главного политуправления Красной Армии и Совинформбюро Александра Щербакова Александр – лётчик-испытатель, Герой Советского Союза. А как историю знал!.. Какую угодно, а уж историю Москвы… Чуть ли не о каждом особняке мог рассказать. Очень образованный человек, больше таких не встречал… И всех этих ребят помню такими простыми, ничем они от других не отличались.

Тимур Латыпов