Осада Очакова (лето 1737)
Осада Очакова - эпизод русско-турецкой войны 1735—1739 годов. Турецкая крепость Очаков была взята русскими войсками под командованием генерал-фельдмаршала Бурхарда Миниха.
История глазами очевидца
В сем году план учинен был действовать с двумя армиями, а именно: главною, под командою генерал-фельдмаршала Миниха, по той стороне Днепра, против Очакова и до Днестра, а второю, под командою фельдмаршала Лассия, по-прежнему, в Крыму.
Недостатки случившиеся во время прежней кампании научили шефов не токмо офицерам, но и солдатам дозволять столько телег, сколько каждого состояние допускало, иметь, чтоб всем потребным запастись.
А для солдат везено было при армии хлеба и круп на пять месяцев, почему опасность к недостаткам и не предвиделась; при чем ещё, когда провиант с телег издержан бывал, скот солдатам для заклания роздан.
Однако сие армии немалое в марше препятствие возбудило, ибо множество лошадей и скота требовало по пропорции многого корму, а хотя марш продолжался не инако, как по степям травяным, однако весьма трудно было более двух дней в одном лагере корму достать. Наипаче нужда оказывалась в упряжке, когда по ту сторону Буга находились, где неприятель всю траву выжег; а хотя ж местами несколько корму сыскивалось, но для толь великого множества все сие было недостаточно.
Армия переправилась чрез Днепр в трех местах, при Мишурном Роге, в Ласовке и Орлике, и все три дивизии соединились в сборном месте при реке Омельнике.
Первые марши были весьма невелики, потому что полки всем потребным и тем, чего в прошедшем году лишились, ещё совершенно снабжены быть не могли.
Ещё часть рекрут не прибыла, кавалерия ожидала лошадей, и большая половина находилась бесконная, артиллерия терпела нужду в амуниции и в лошадях; провиантный на пять месяцев запас равномерно ещё не весь бывал, и всё сие в первых двух неделях во время марша ожидать надлежало, что потом помалу и прибыло; токмо рекруты не все ещё приведены были, чего ради фельдмаршал, взяв от трех полков мушкетеров, разделил их в полки некомплектные, а штаб-офицеров тех полков оставил с унтер-штабом и гренадерскими ротами позади, повелев им идти в Самару, где долженствовали, ожидая рекрут и ремонтных лошадей, укомплектоваться.
Прибыв ремонтные драгунские лошади из отдаленных провинций весьма в худом состоянии к армии (что равномерно с упряжкою и в артиллерии происходило), стала оказываться малая надежда к хорошему успеху сей кампании.
Но весьма малые марши, продолжавшиеся до Ингула, где всюду хороший корм найден, и что Татары во время марша препятствия не оказывали, привели в такое исправное состояние лошадей, что опять надежно было большой успех иметь; но когда прошли мы Буг, где принуждены были по выжженным степям марш продолжать, тогда вся упряжка так пострадала, что почти на голову разорилась.
Признаюсь я, когда мы к Очакову прибыли, продолжая марш три дни чрез выжженные степи и найдя около оного бескормицу, тогда едва – ли кто уповал сие место занять, в чем чаятельно сам фельдмаршал сомневался; ибо местоположение и нужда в кормах более осьми дней тамо пробыть не дозволяли, и то ещё в таком случае, когда неприятельская армия к сикурсу не прийдет, в каковом кратком времени довольно укрепленную крепость, какова Очаков была (будучи притом достаточною воинскою и съестною провизиею и к обороне почти тридцатью тысячами гарнизона снабжена) не легко взять можно.
Мне мнилось тогда, что фельдмаршал осаду сию только для одного виду предприял, которую скоро и оставит.
В третий день по прибытии нашем, послал фельдмаршал пять тысяч человек работников под прикрытием к отверстию апрошов, разделяя команду сию в три части, из которых каждая в предстоящую ночь долженствовала по редуту накинуть, и бывшему потом генерал-поручику Брадке досталось работу произвести со стороны Лимана, куда всяк, спустя час по захождении солнца, к назначенному для работы месту и пошёл.
После полуночи Фельдмаршал с прочим генералитетом, сев для осмотру работ верхом, нашел первые два редута гораздо в успешном состоянии; но Брадке, работа его и команда нигде но найдены и разосланными более двадцати человек офицерами в целый час не сыскан.
Напоследок и так счастлив был оного на гласисе крепости отыскать. Турки имели на сей стороне и почти по всей крепости свои сады, из которых каждый вместо частоколу рвом и валом обнесен был, что чаятельно фельдмаршал не знал, а уповал, что сии такие линии, позади которых неприятель, пока в город не войдет, обороняться станет.
Брадке, не сыскав ночью назначенное свое место, находясь с своею двухтысячною командою в заблуждении, попав во рвы, старался из оных, как ни есть, выходить; но, еще более заблудясь, вышел к самому гласису крепости.
Неприятель нечто примечал о сем в крепости и на валах востревожился, а Брадке, убоясь, (если в тишину не вдаться) вылазки, приказал всей команде лечь, пока в крепости усмирилось, в котором самом положении я его и нашел и, в том оставя, фельдмаршалу рапортовал, которого и самого туда отвел.
Хотя фельдмаршал за неосторожность Брадке весьма огорчен, однако сим новым изобретением лучшим образом пользовался.
Брадке и другие команды должны были того ж часу к фронту лагеря возвратиться и в уповании, что неприятель с рассветом сделает вылазку, приказано было против неприятеля идти; а сих командированных, всеми пикетами армии, а оных от всей же армии гренадерскими ротами, а сих от каждого полку одним батальоном подкрепить и, сбив неприятеля, всем вдруг в последних близь гласиса находящихся рвах место занимать; туда же немедленно при батальонах и полевой артиллерии следовать, что совершась счастливо окончено, так что под неприятельские пушки подошли, и артиллерия наша того часа по крепости действовать начала.
Продолжаясь сие около осьмнадцати часов, в крепости сделался жестокий пожар, которого потушить уже средства не осталось.
Бессчастие Турков было сие, что деревянные их домы весьма друг подле дружки и под самым валом крепости близко построены были, чего ради и спастись не могли.
Усмотря фельдмаршал, что Турки от валов крепости чаятельно для того отошли, дабы имеющийся в городе пожар утушить, и для того приказал генеральный штурм начать, что самым действием и произведено, при котором наших убитыми и раненными считалось около двух тысяч человек, а между ранеными были из генералитета Кейт, Левендаль и другие; однако войска чрез ров не могли перейдти.
Между тем фельдмаршал желание свое совершил тем, что неприятеля с пожара к валам крепости обратил, чрез что пожар умножась до пороховых погребов дошёл, и когда оные подорвались, то уже бессчастие осажденных в высшую степень обратилось, и неприятель в несколько часов от огня и подорвания пороховых погребов более двадцати тысяч человек потерял; и остальные в самом кратком времени того ж себе ожидали, чего ради требовали капитуляции, которая им не инако, как со взятием в плен и обещана, на что и согласились.
Между сим временем некоторые из неприятелей искали на имеющихся с морской стороны судах спасение свое, однако почти все побиты в тот же самый час.
Наши же войска ворвались в крепость, и тем она за нами и осталась.
Сколько упамятовать могу, пленных не гораздо свыше трех тысяч и самый малый остаток от тридцати тысяч человек было, а прочие все чрез осьмнадцать часов погибли.
Сей счастливый случай произвел в седьмой день по прибытии нашем, что с армиею отмаршировать и свежую траву искать могли, оставя всю тяжелую артиллерию и большое число всего полку в Очакове, который, за упадком и худобою лошадей, никак с собою взять невозможно было.
Предприятое фельдмаршалом с армиею действие, что, идя вниз по Бугу, чрез оный перешел, а потом простираясь опять по оному вверх, устремляя почти против Очакова поход свой, оказывало (в случае, когда армия должна к своим границам возвратиться) усмотрение знатного полководца: ибо тем оставленному в камень и пепел обращенном бугре гарнизону вспомоществовал поправиться, а, сверх того в состоянии был тот гарнизон и крепость помалу всем нужным и потребным удовольствовать; а притом неприятелю, который, чаятельно без продолжения времени не только бы гарнизон обеспокоивать отважился, но и в блокаде до тех пор содержать, пока формальную осаду предприять мог; до того но допускал и оный гарнизон до будущего года в безопасное состояние привел.
Всё сие он фельдмаршал совершить ни как в состоянии не был, если б во время марша от сборного места на всю кампанию провианту с собою не брал: ибо три или четыре дни, коих требует привоз провианта к армии от ста тысяч или более человек могут такую перемену сделать, которую потом никак поправить не можно.
Малая так именуемая флотилия, которая к концу кампании вниз по Днепру пришла, такожде наибольшую пользу навлекала; ибо без неё многие непреодолимые препятствия произошли гарнизон потребным удовольствовать.
Возвратный с армиею марш напоследок был надобен, и армия, хотя пострадав, однако в лучшем в людях состоянии возвратилась по прошлогоднему к нашим границам, при чем упряжка великий урон терпела, так что в следующий потом год оною вновь запастись долженствовало.
Я уповаю, что взятие Очакова Турков к будущим временам так научило, что никогда уже во время опасности от осады садовые валы без снесения не оставят, и тогда такое место ни в шесть недель взято быть не может.
Для нас счастливо было то, что неприятель лучших своих войск и командиров в тогдашнее время против Римско-императорской армии употребить принужден был, а противу нас только обор служил,
Если б в Очакове в воинских действиях искусный паша комендантом находился, то, при толь великом гарнизоне, каждый шаг земли занятием в вышеписанных садах места много крови стоил бы: ибо самым делом оные сады представляли пятидесятиричный ретраншемент, в котором одни от другого всегда фланкирован и прикрыт быть мог.
Я уже выше упомянул, что едва чаю, чтоб фельдмаршал подумать мог сию крепость взять, которое мое мнение тем более утвержденно нахожу, когда вздумаю, что он со всею армиею (окроме того прикрытия, которого у Александровского редута при провиантском магазине оставил) туда вел при себе всех лошадей, а нашел корм потравлен и выжжен.
Если позволено малое мое о сей кампании рассуждение объявить, то признаюсь, что плана не понимаю:
ибо положено было неприятеля в своих границах атаковать, всё что только возможно у него отнять и его к приличному миру принудить.
Армия состояла более чем во сто тысяч человек, а все то, что к осаде требовалось, можно б 40.000 исправить.
Для того думаю, если б тогда к осаде 40.000 употребились, провиантский магазин под прикрытием 10.000 при Буге бы на половине между Очаковым и Польской границею остался, а достальными б вперед к Бендерам следовано было, то б неприятель нами в крайнюю нужду привелся, Очаков был бы взят, вторая бы армия близ Днепра и Польских границ чрез всё лето неприятеля обеспокоивать могла, а потом осенью со второю соединиться, и когда б резолюция взята была в сей части Польши кантонир-квартиры между Бендерами и Хотиным занять, то б никогда неприятель и вздумать не мог Очаков обеспокоивать, кольми паче осадить.
Мы б посреди зимы, когда Турки неохотно или вовсе не действуют, могли с одним корпусом, перебравшись безопасно чрез Днестр, в Молдавию пойти, оставя магазины наши и всё к сохранению следуемое позади себя в Польше, яко в безопасном месте, где б и собственный наш ретирад в прикрытии был.
С начала самой зимы могли б всё то совершить, что не прежде 1739 года исполнить в состоянии были, и может статься ещё в 1738 году берега Дунайские видели б.
Но как во всём том препятствует сие, что права не имели в Польские границы вступить, то потому более о сем и упоминать не могу, кроме что в 1739 году сделано, то можно было в 1738 в преимущественную пользу сделать то есть в Польшу вступить".
Литература
- "Турецкая война при императрице Анне" / Впервые, опубликованного в журнале – "Русский архив", N1. 1878г.
.gif){kind=link}