Интерактив
Вход
Регистрация
Опрос
Опрос: Хотите ли Вы эмигрировать из России?
Да
Нет
В раздумьях

Реклама
Главная » Wiki » Российская национальная библиотека
Российская национальная библиотека

Российская национальная библиотека

Российская национальная библиотека

Росси́йская национа́льная библиоте́ка (до 1917 года — Импера́торская публи́чная библиотека, до 1925 года — Российская публичная библиотека, до 27 марта 1992 года — Государственная публичная библиотека (с 1932 года — имени М. Е. Салтыкова-Щедрина); неофициально — «Публи́чка») — одна из первых публичных библиотек в Восточной Европе, расположена в Санкт-Петербурге. Согласно указу Президента России, является особо ценным объектом национального наследия и составляет историческое и культурное достояние народов Российской Федерации.

История

История Российской национальной библиотеки насчитывает более 200 лет от момента ее основания. За этот период Россия пережила эпохи Екатерины Великой, Александра I, Николая I, Время Великих реформ, Февральскую и Октябрьскую революции, Великую Отечественную войну, и все то, что происходило в общественной жизни страны, находило отражение в истории Библиотеки.

Первенствующее книгохранилище России (1795 - 1813)

16 (27) мая 1795 года императрица Екатерина II Высочайшим своим повелением одобрила представленный архитектором Егором Соколовым проект постройки здания Императорской Публичной библиотеки. По распоряжению Кабинета Ея Величества уже через два дня путем троекратного извещения всех заинтересованных лиц в "Санкт-Петербургских ведомостях" были объявлены торги, приобретены строительные материалы, наняты работные люди, отпущены "изустным" указом Екатерины II средства из казны для оплаты расходов. В июне 1795 года стройка "возымела свое начало". Это было первое в России специальное здание, предназначенное для размещения Библиотеки. Место для него было выбрано в самом центре столицы, при пересечении Сенной (Большой Садовой) улицы с Невским проспектом, неподалеку от императорских дворцов и вблизи оживленного Гостиного двора.

Идея создания Публичной библиотеки уже давно витала в воздухе. XVIII век развил традицию собирания книг, идущую еще из Древней Руси. Распространился обычай заводить библиотеки в аристократических и богатых домах. Но частные коллекции и книжные собрания не могли в полной мере ускорить формирование русской интеллигенции из "просвещенных дворян", способствовать наращиванию слоя образованных "государственных людей", потребность в которых ощущалась все более. Не решало проблему и появление в первой половине XVIII века государственных ведомственных библиотек (Академии наук, Академии художеств и др.). И не удивительно, что чуткая к веяниям своего времени, видевшая себя преемницей и наследницей Петровских реформ, Екатерина II "не оставила, - как писал один из первых библиотекарей Императорской Публичной библиотеки М.И.Антоновский, - обратить прозорливого внимания своего и на такой не достававший еще в России важный источник народного просвещения, который составляют публичные государственные библиотеки или открытые для всех книгохранилища".

По замыслу Екатерины II, национальная Библиотека должна была олицетворять мощь Российского государства, созидательный характер устремлений императрицы, ее приверженность идеалам века Просвещения. Подобно "образцу знатнейших публичных библиотек" Европы, хранивших архивы национальной печати и памятников письменности, новой библиотеке предстояло стать собирательницей всех российских книг и рукописей.
Но было в этой идее и принципиально новое начало, подхваченное и укрепленное последующими поколениями русских библиотекарей. Национальная библиотека России - и в этом, по словам стоящего у ее истоков А.Н.Оленина, заключалась ее "первоначальность", - была задумана и организована не только как книгохранилище, но одновременно как библиотека публичная, общедоступная. Она учреждалась "в пользу любителей учености и просвещения", предназначалась для "публичного употребления" и ставила целью "общественное просвещение россиян". С ее появлением безусловно открылась новая глава в истории науки, культуры и образования России. Публичная библиотека в Санкт-Петербурге стала по сути дела вторым российским университетом, который кончали почти все, составившие в эти годы славу русской науки и обессмертившие свои имена в литературе, искусстве, различных областях гуманитарного знания.

Обустройство Публичной библиотеки заняло почти двадцать лет (1795-1814). Постройка здания проходила под непосредственным наблюдением Екатерины II, которая регулярно заслушивала сообщения о ходе стройки и принимала решения о дальнейшей судьбе библиотеки, по праву называемой в одном из ранних документов Екатерининской. Деньги на строительство отпускались Кабинетом по "изустным именным указам" императрицы, скрепляемым позднее ее подписью. В июле 1796 года Екатерина II вернулась к рассмотрению архитектурных проектов Егора Соколова. Решено было, в соответствии с одним из них, дополнить здание библиотеки обсерваторией. Для наблюдения за звездным небом Екатерина II передала в пользование будущим посетителям телескоп знаменитого английского астронома В.Гершеля. Последнее распоряжение относительно отпуска средств из казны на нужды строящейся Библиотеки императрица сделала в октябре 1796 года, за месяц до своей кончины.

Не обошлось без Высочайшего участия и формирование собственно библиотечных фондов. По приказанию Екатерины II летом и осенью 1795 года сначала на подводах из Варшавы до Риги, а затем морем в Петербург была доставлена книжная и рукописная коллекция братьев Залуских, ставшая основой иностранного фонда Публичной библиотеки. Полученное собрание Екатерина II предполагала объединить с уже находящимися в распоряжении Императорского двора Эрмитажной библиотекой и личными собраниями Вольтера, Дидро, а также президента Петербургской Академии наук И.А.Корфа. Этому плану, правда, суждено было осуществиться в полной мере только в 1860-е годы, когда Эрмитажная библиотека и книги, принадлежавшие Вольтеру и Дидро, попали в фонды Публичной библиотеки.

Императорская Публичная библиотека в Петербурге была первой государственной библиотекой России, перед которой была поставлена главная и обязательная цель - создать "полное собрание российских книг". Под "российскими книгами" подразумевались как все книги, изданные с самого начала книгопечатания в России, так и выпущенные на русском языке в чужих краях. "Полная российская библиотека" должна была включать в свой состав и книги о России, изданные на иностранных языках.

Смерть Екатерины II и приход к власти Павла I повлекли за собой отстранение от занимаемой должности статс-секретаря и управляющего делами Кабинета В.С.Попова. Разбор книг и постройка здания на некоторое время затормозились. Положение спас граф А.С.Строганов, известный русский меценат и государственный деятель, один из авторов врученного Екатерине II еще в 1766 году "Плана Публичной Российской библиотеки в Санкт-Петербурге".

В январе 1800 года А.С.Строганов был назначен главным директором императорских библиотек. Благодаря его хлопотам и настойчивости, по замечанию А.Н.Оленина, Императорская Публичная библиотека "сохранила свое бытие". А.С.Строганов способствовал ускорению разбора книг, уточнил контуры книгохранилища ("речь идет о библиотеке государственной,- указывал он. - И только в этом смысле, а не в ином она является Императорской").

Убедив Павла I оставить Библиотеке строящееся на углу Невского и Садовой здание (с огрехами и недостатками, но строительство в 1800 году шло к завершению), Строганов поставил задачу открыть Библиотеку "для публичного употребления" уже в самое ближайшее время.
Перемены на российском престоле (убийство Павла I, вступление на трон Александра I) благоприятствовали достижению цели. "Дней александровых прекрасное начало" должно было украситься и открытием Публичной библиотеки. К планам графа сочувственно отнеслись некоторые члены влиятельного в начале царствования Александра I Негласного комитета, неофициального совещания молодых друзей нового императора. А сам Александр I по настойчивой просьбе Строганова приобрел и передал в собственность Публичной библиотеки собрание рукописей П.П.Дубровского, бывшего чиновника русского посольства в Париже, страстного библиофила и коллекционера. Во время революционных событий 1789 года во Франции Дубровскому удалось спасти часть бумаг, хранившихся в архиве Бастилии. В его руки попали также рукописи из библиотек древнейших монастырей - Сен-Жерменского и Корбийского (V-XIII вв.). Он собрал до 8000 автографов знаменитых людей Франции (в том числе - письма и государственные бумаги почти всех французских королей, начиная с Людовика XI). В различных городах Европы Дубровский приобрел также рукописи и письма Эразма Роттердамского, Лейбница, Дидро, Руссо, Вольтера и других великих ученых и писателей XVI-XVIII веков. Кроме того, в его собрании имелись древнеславянские и восточные рукописи. Свои рукописи дарили Дубровскому как "охотнику до подобных редкостей" и многие русские писатели и ученые (знаменитый поэт Г.Р.Державин, писатель и переводчик А.А.Писарев, историк В.Г.Рубан, передавший собирателю материалы русских просветителей, драматургов Д.И.Фонвизина и Я.Б.Княжнина). С этой замечательной коллекции и возникло в Библиотеке в 1805 году особое хранилище, получившее название "Депо манускриптов".

Еще при А.С.Строганове оно пополнилось ценнейшими памятниками древнерусской письменности. Среди них - старейшая из всех известных в настоящее время датированных русских книг - Остромирово Евангелие (1056-1057), найденное после смерти Екатерины II в ее гардеробе (известно, что в последние годы жизни императрица усиленно собирала и изучала материалы по истории России), и знаменитая Лаврентьевская летопись (1377) - древнейший список начальной русской летописи, открывающийся всемирно известной Повестью временных лет - "Откуда есть пошла русская земля, кто Киеве нача первее княжити и откуда русская земля стала есть".

Новое российское древлехранилище пополнялось с момента своего основания также за счет дарений частных лиц. Назначенный в 1810 году помощником библиотекаря первый русский палеограф, знаток "Слова о полку Игореве" А.И.Ермолаев подарил Библиотеке список Ипатьевской летописи. Коллекция русских и славянских рукописей поступила "для пользы или любопытства посещающих библиотеку любителей российских древностей" от обер-бергмейстера П.К.Фролова. В числе дарителей, способствовавших обогащению Библиотеки, были также академики В.М.Севергин, А.Я.Купфер, П.И.Кеппен, Я.Д.Захаров, Б.А.Дорн, мореплаватели И.Ф.Крузенштерн, Ф.П. Врангель, большинство российских писателей, книготорговцы Глазуновы, купцы М.Шумилов, И.П.Лаптев и другие. Поступали дары и из-за границы: из Боснии - от священника П.Твердковича, из Сербии - от писателей Вуича и Зубана, из Праги - от поэтов и деятелей чешского возрождения Я.Коллара и В.Ганки, из Варшавы - от лингвиста С.Линде. Стали налаживаться связи со старейшими библиотеками и университетами Европы.

В 1808 году А.С.Строганов выбрал себе в помощники по управлению библиотекой А.Н.Оленина (176З-1843). Он был назначен товарищем главного директора, а после смерти Строганова - директором Публичной библиотеки (1811-1843). Президент Академии художеств, талантливый рисовальщик, историк, знаток новых и древних языков, любитель литературы и искусства, покровитель поэтов и художников - далеко не полный перечень заслуг и достоинств этого яркого человека. Они обеспечили ему видное место в истории русской культуры и науки на протяжении почти полувека. В.О.Ключевский, знаменитый русский историк, чье слово особенно весомо, писал: "В продолжении 50 лет - до 1843 года - трудно вспомнить в ходе русского просвещения крупное дело или крупного дельца, не припоминая и Оленина. Не быв крупным светилом, он как-то умел бросить свой луч на каждое современное ему светлое явление в этих областях нашей жизни".

И если Строганов "сохранил бытие" Публичной библиотеки, то Оленин вдохнул в нее настоящую жизнь, открыл ее для читателей, дал им возможность пользоваться фондами библиотеки, работать в читальном зале, знакомиться с ее сокровищами. Время директорства Оленина однажды назвали детством Публичной библиотеки. Сравнение не лишено оснований. Надо лишь к этому добавить, что именно в "детском возрасте" Публичная библиотека обрела многое из того, что обеспечило ей дальнейшее развитие и благополучие. Он не только не отошел от первоначальных намерений Екатерины II, но, напротив, развил и углубил их, предпринял реальные шаги по созданию в России общедоступной библиотеки, совмещающей хранительские и просветительские цели.

В 1809 году Оленин издал первое в России руководство по организации фондов и каталогов "Опыт нового библиографического порядка для Санкт-Петербургской Публичной библиотеки". Оленин разработал структуру Библиотеки, собрав книги на русском языке в особом отделении (1811). Организация самостоятельного русского фонда подчеркивала национальный характер Публичной Библиотеки.

В 1810 году Александр I особым рескриптом предписал открыть новое учреждение "на пользу общую" и утвердил составленное Олениным и отредактированное М.М. Сперанским "Положение о управлении Императорскою Публичною библиотекою" - первый в России библиотечный закон, посвященный "образу управления и содержанию" Библиотеки. Публичную библиотеку предписано было содержать на "деньги из государственного казначейства", выделяя впредь для этого особые суммы.

"Положение" закрепило также установленные при ее основании главные принципы организации работы, а именно - хранение архива отечественной печати и рукописного наследия при соблюдении непременного условия "приема посетителей и доставления им всех нужных сведений по части каждого". Был очерчен круг обязанностей библиотекаря и хранителя манускриптов, установлен штат Библиотеки, ее структура. Из ведения Императорского Кабинета Публичная библиотека передавалась в Министерство народного просвещения, что подкрепляло ее просветительские намерения.

Общественную атмосферу, в которой начала жить и действовать Публичная библиотека, в полной мере определяли слова, украсившие ее первый законодательный регламент: "На пользу общую", "без разбора лиц". Оленин писал в августе 1814 года: "Истинная цель открытого книгохранилища состоит в том, чтоб всякий, кто бы он ни был, мог требовать для своего употребления всякого рода печатные книги, даже самые редкие... и пользоваться ими безмездно, не унося их токмо домой".

По настоянию Оленина, в "Положение" 1810 года было вставлено правило об обязательной бесплатной доставке в Библиотеку в двух экземплярах всего, что выходит в свет из-под печатного станка в России. Так радикально была решена проблема полного и регулярного получения российских книг и других изданий. "Как дерево посредством корня получает первоначальную свою растительную силу, так точно возрастание сего книгохранилища основано и утверждается на законе, которого действием приносится в оное из всей отечественной земли по два образца новых произведений книгопечатного искусства" - эти слова из отчета Оленина обращены не только в прошлое, но и в будущее.

"Гроза двенадцатого года" отодвинула открытие Публичной библиотеки. Опасность, нависшая над столицей, заставила увезти из Петербурга "все рукописи и лучшие книги". В сопровождении помощника библиотекаря В.С.Сопикова библиотечное имущество, погруженное на бриг, отправилось водой на Север. Здесь бриг и члены его команды, преодолев в бурю Ладожское озеро, зазимовали на реке Свирь, неподалеку от Лодейного Поля.

Убежденный в том, что Императорская Публичная библиотека - хранилище всех материалов, "до истории отечества нашего касающихся", Оленин был озабочен также и тем, чтобы приказы и известия по русской армии, "летучие листки" военного времени, газеты, выходившие на оккупированной французами территории, рукописные свидетельства участников и очевидцев сражений, партизанских стычек и налетов поступали на хранение в Публичную библиотеку. Создание коллекций книг, плакатов, альбомов, листовок, рукописных материалов о войне 1812 года отвечало патриотическим чувствам и других библиотекарей, не сомневавшихся в том, что эта война будет "самой знаменитейшей в летописях мира". Их труд, как показало время, не пропал даром. Интерес к книгам по истории России и прежде всего к публицистике периода Отечественной войны проявляли первые же посетители, перешагнувшие порог Публичной библиотеки. "И всего чаще читали описания подвигов наших героев, наипаче тех, которые прославились в последнюю войну. Требования сих книг были так велики, что библиотекари не успевали удовлетворить всех посетителей за раздачей таких книг другим читателям", - говорилось в отчете Библиотеки.

Новый храм просвещения в Петербурге (1814 - 1842)

Открытие Публичной библиотеки состоялось в торжественной обстановке 2 (14) января 1814 года. На праздничном акте присутствовало более двухсот человек. Среди них выделялись поэт Г.Р.Державин, художник О.А.Кипренский, филолог А.Х.Востоков, архитектор В.П.Стасов. После короткого слова директора письмоводитель Библиотеки надворный советник А.И.Красовский зачитал "Рассуждение о пользе человеческих познаний и о потребности общественных книгохранилищ для каждого благоустроенного государства". Посвященное короткой истории Публичной библиотеки, оно доказывало ее "первоначальность" в России. Затем поднялся Н.И.Гнедич. Живой, эмоциональный, активно выступавший в защиту русского языка и литературы, он произнес пылкую речь "О причинах, замедляющих успех нашей словесности". И.А.Крылов прочел написанную для этого случая басню "Водолазы".

Открытие Публичной библиотеки для читателей, совпавшее, по словам А.С.Пушкина, со временем "славы и восторга" , было замечено всеми петербургскими газетами. Поэт и литературный критик П.А.Плетнев писал, что это событие было воспринято всеми, у кого "сильно билось русское сердце при слове Отечество", как "славное происшествие", важное для будущего России. О Библиотеке охотно писали и в последующие годы.
Называли ее "общенародным хранилищем", отмечали, что всякий читатель "имел свободный вход в оную, какого бы звания или чина он не был". Библиотека была открыта и для "употребления" и для "обозрения". Музейные функции - ознакомление публики с книжными и рукописными сокровищами, осмотр библиотечных интерьеров, так же, как и стремление служащих сопровождать осмотр Библиотеки рассказом о характере, истории, значении экспонируемых на выставках предметов - были присущи Публичной библиотеке изначально.

В первые годы после открытия ее посещало ежегодно от 500 до 600 человек. Билеты на право посещения Библиотеки приобретала самая разнообразная по происхождению и общественному положению публика: ученые, чиновники, военные, представители духовенства, купцы, мещане, учащиеся гражданских и военных учебных заведений. Разночинцы и "свободные люди" составляли в 1816-1819 годах примерно 11% всех читателей. В читальный зал пришла "новая молодежь", интересы которой, как уже отмечалось, определялись "общественным возбуждением после наполеоновских войн". Среди посетителей тех лет были будущий декабрист В.К.Кюхельбекер, математик Н.И.Лобачевский, путешественник Ф.П.Литке. В 1817 году документы Публичной библиотеки отметили появление первых читательниц.

Время Оленина, за которое было выдано свыше 15 000 читательских билетов и около 100 000 томов, отмечено и первыми попытками проследить характер чтения, круг интересов посетителей Публичной библиотеки, их спрос на произведения определенных авторов (Ломоносова, Карамзина, Державина, Крылова, Жуковского, Гнедича, Батюшкова и др.). К этому же периоду относится и зарождение в Библиотеке справочно-библиографической службы, когда сотрудники начали предпринимать конкретные шаги по подбору литературы по запросам читателей (например, по истории войны 1812 года, походов А.В.Суворова в Италию и Швейцарию, по народному образованию в России и т.д.).

Про Оленина говорили, что он делил свое время и силы между службой и дружбой. В его доме на Фонтанке и на даче в Приютине встречался почти весь литературный и художественный Петербург. Салон Оленина посещали поэты и писатели А.С.Пушкин, В.А.Жуковский, П.А.Вяземский, Н.М.Карамзин, Г.Р.Державин, художники и скульпторы В.Л.Боровиковский, К.П.Брюллов, А.Г.Венецианов, В.И.Демут-Малиновский, О.А.Кипренский, И.П.Мартос, архитектор В.П.Стасов и многие другие. Его дружеским связям обязаны мы приходом на службу в Библиотеку баснописца И.А.Крылова, поэтов Н.И.Гнедича и К.Н.Батюшкова, литератора М.Е.Лобанова, лицейского друга Пушкина поэта А.А.Дельвига, романиста и драматурга М.Н.Загоскина. Оленин пригласил для работы в Депо манускриптов выдающегося русского филолога и поэта А.Х.Востокова и тогда еще начинающего, но очень сведущего и талантливого знатока русского летописания и русской рукописной книги воспитанника Академии художеств А.И.Ермолаева. С Ермолаевым советовался при написании "Истории Государства Российского" Карамзин. К нему обращались Пушкин и академик П.И.Кеппен за помощью в объяснении и толковании текста "Слова о полку Игореве". По просьбе Строганова и Оленина на государственную службу в Библиотеку был принят книготорговец купец В.С.Сопиков, прославившийся своими познаниями в русской библиографии и книжном деле. Поручив ему заведование Русским фондом, Библиотека взяла на себя издание "Опыта российской библиографии", главной книги Сопикова, прозорливо угадавшего, что она "не токмо в России, но и в чужих краях почтена будет классической". Книга Сопикова содержала "верное и обстоятельное описание" книг, изданных на русском языке от введения в России типографского искусства и до начала XIX века. Она и до сих пор служит настольной книгой библиотекарей и библиографов.

Отношение Оленина к сотрудникам было очень уважительное, он прислушивался к их мнению и был убежден, что в "храме просвещения" (так называл Публичную библиотеку П.А.Плетнев) должны служить люди образованные, знающие языки, сведущие в литературе, искусстве, науках. И при выборе кандидатов на должность библиотекаря, помимо чувств человека доброго, мецената, известного своей щедростью, Олениным двигали и деловые соображения. Почетными библиотекарями, безвозмездно оказывавшими услуги Библиотеке, по его представлению были назначены библиограф и книговед В.Г.Анастасевич, журналист и издатель Н.И.Греч, "собиратель российских древностей", горный инженер П.К.Фролов, архимандрит Иоакинф (в миру-Н.Я.Бичурин) - основоположник синологии в России, историк и знаток Сибири Г.И.Спасский.
Пожалуй, ни один период в истории Публичной библиотеки не оставил после себя такое количество былей и небылиц, как оленинское время. Для этого, конечно, были основания, обусловленные прежде всего фигурой самого директора, сумевшего собрать вокруг себя много талантливых, неординарных людей, поступки которых могли порождать порой разнотолки. Так например, В.И.Собольщиков, поступивший в Библиотеку писцом, затем привлеченный к разбору коллекции эстампов, назвал в своих воспоминаниях служивших при Оленине библиотекарей "тунеядцами". Между тем, тот же И.А.Крылов, работа которого в Библиотеке порождала особенно много легенд и анекдотов, следил за полнотой поступления "по закону" книг в Русское отделение, составлял реестры недоставленных книг, готовил материалы Оленину для запросов, посылаемых как "сочинителям", так и в цензуру.

Стремясь добиться полноты репертуара русской книги в Публичной библиотеке, Крылов проводил библиографический поиск, использовал свои давние связи с книготорговцами (при его содействии, например, А.Ф.Смирдин пополнил Русское отделение многими редкими изданиями). Полезными оказались и предложения Крылова по организации хранения книг в Русском отделении и обслуживании читателей (крыловские "закладки" в книги, отправляемые из фонда в читальный зал, дожили до наших дней). Вместе с Сопиковым он составил первый каталог русских книг, готовил библиографические списки по запросам читателей и ведомств о войне 1812 года, суворовских походах, о Петербурге, а также списки книг, затребованных читателями из Русского отделения, для отчетов Публичной библиотеки. И конечно, при этом Крылов оставался Крыловым, с его особым стилем поведения, пренебрежением к принятым на службе и в обществе приличиям и нормам, с его малой подвижностью, вызванной тучностью и уже далеко не юным возрастом (он оставил Библиотеку в 1841 году, отметив свое 73-летие).

Библиотека, или "меценатский приют литераторов", говоря словами Д.В.Философова, была неотъемлемой частью салона Оленина. Он поощрял литературные и научные занятия сотрудников и сам принимал в них живейшее участие. Именно при Оленине в Публичной библиотеке возникла культурная среда, создавшая особую атмосферу, привлекательную как для библиотекарей, так и для читателей. Когда Н.И.Гнедич задумал перевод поэмы Гомера "Илиада", то ему на помощь первым пришел Оленин, оказавшийся тонким комментатором текста. Работа Гнедича над этим переводом, которую Пушкин назвал "великим подвигом", стала общим делом Библиотеки. Знаток греческого языка библиотекарь Д.П.Попов, А.И.Ермолаев с его пониманием летописной традиции, генеалог М.А.Семигановский внесли, помимо Оленина, и свою лепту в труд Гнедича. "Ленивый" Крылов выучил с этой целью греческий язык. Помощник директора С.С.Уваров дал полезный совет по поводу метрического размера перевода. В зале Библиотеки разыгрывались "живые картины", в которых принимали участие все заинтересованные лица, - в поисках точного перевода гомеровского текста. При Оленине шла коллективная работа и над комментированием текста Лаврентьевской летописи, и подготовка к изданию русских летописных сводов.

Активность Библиотеки, степень ее влияния на общество зависят, как известно, от состояния самого общества. Это стало очевидным уже во времена Оленина, когда на глазах менялись условия "бытия" Библиотеки. К исходу второго десятилетия царствования Александра I утратили свою прелесть торжественные встречи в памятный день открытия книгохранилища 2 января. Двор потерял к ним интерес. Просвещенная часть петербургской публики оставалась недовольной официальным характером торжеств, обилием на них персон, принадлежащих первым четырем классам табели о рангах и не ниже. Перестали выходить в свет печатные отчеты Библиотеки. Пропала потребность в издании ежегодных каталогов "Чтение посетителей Императорской Публичной библиотеки", списков ее посетителей. После событий 14 декабря 1825 года и воцарения на престоле Николая I с его культом муштры и воинской дисциплины, оленинский стиль жизни и управления Библиотекой были уже явно не ко двору. И хотя число читателей в 1830-е годы продолжало, хоть и медленно, но расти, степень влияния Библиотеки на общество, да и степень ее собственного благоустройства далеко не во всем соответствовали первоначальным замыслам и намерениям.

В 1833 году Оленину удалось завершить большие строительные работы. К угловому корпусу библиотечного здания было добавлено величественное строение, закрепившее центральное положение Библиотеки на Невском проспекте и прилегающей к нему Александрийской площади.

Время Бутурлина (1843 - 1849)

Преемником Оленина Николай I назначил Д.П.Бутурлина (1790-1849), сенатора, тайного советника, члена Государственного Совета. В прошлом - боевой офицер русской армии, участник многих ее походов и сражений, Бутурлин занимался также военной историей. Но в памяти потомков сохранились не столько известия об его исторических трудах или ратных подвигах, отмеченных орденами и почетным оружием, сколько печальная память о нем как о верховном цензоре России, ставшем символом наступившей в сороковые годы эпохи цензурного террора. "На сцену выступает Бутурлин с ненавистью к слову, мысли и свободе, проповедью безграничного послушания, молчания, дисциплины", - вспоминал это время известный литературный критик П.В.Анненков. Бутурлин был членом, затем - председателем негласного комитета, учрежденного Николаем I в 1848 году "для высшего надзора за духом и направлением печатаемых в России произведений" (так называемый "Комитет 2 апреля", или Бутурлинский комитет). Подвергая пристрастному просмотру то, что уже прошло сквозь цензурное сито, Бутурлин проявлял в изобретении предлогов для наказания такую рьяность и энергию, что, по словам цензора Никитенко, становилось "невозможным что бы то ни было писать и печатать". Он был способен, кажется, подвергнуть цензуре текст Евангелия. Помешала лишь известность этого произведения.

В то же время действия Бутурлина в качестве директора Публичной библиотеки (1843-1849) получили не столь однозначную оценку, хотя и здесь больше преобладали негативные суждения. Библиотекарей и публику прежде всего отталкивали свойственная ему "сухая важность обращения", жесткая привычка к беспрекословному послушанию, склонность к отдаче приказов и выговоров. По словам В.В.Стасова, Библиотека при Бутурлине "превращалась в нечто вроде цейхгауза, где каждый мундир должен быть под номером". Со Стасовым был вполне солидарен принятый на службу в помощь Крылову и получивший от него первые уроки библиографии И.П.Быстров. Не желая, по его словам, играть роль Молчалина, он уволился из Библиотеки. Не став опротестовывать свое явно несправедливое увольнение, ушел и Востоков. "Шершавый деспот", как называл Бутурлина Стасов, действовал так, что от прежнего благодушия времен Оленина не осталось и следа.

Однако при всей чрезвычайности и неординарности принятых Бутурлиным мер, следует признать, что некоторые из них были продиктованы состоянием Библиотеки (огромные массивы неразобранных книг и рукописей, отсутствие на них описей и каталогов, неразбериха в распределении обязанностей и ответственности, несоблюдение служебного распорядка и часов присутствия в библиотеке). При Бутурлине появился первый каталог отдела манускриптов. Работавший в Библиотеке с 1844 года, А.Ф.Бычков составил признанный учеными образцовым инвентарь церковно-славянских и русских рукописей. Была продолжена каталогизация книг в Русском отделении и отделении книг по истории. Заметно продвинулось вперед описание коллекции эстампов, ее устройство. В залах, где размещались фонды, появились ответственные хранители, был наведен относительный порядок в расположении книг. Бутурлин ввел в Библиотеке первые опытные нормы описания изданий, взяв за их основу урок, который он сам мог выполнить за день. Но от того, что он превратил всех библиотекарей, по выражению В.И.Собольщикова, в "писарей", накладок и курьезов меньше не становилось. Нравы николаевской канцелярии приживались в Библиотеке не без внутреннего сопротивления.

Особые неудобства испытывали при Бутурлине читатели - сократились часы работы читального зала, уменьшилась, а потом и вовсе прекратилась выписка новых иностранных газет и журналов (после событий 1848 года Бутурлин предпочел "закрыть ставнем" европейское "окошко"). Известный экономист и общественный деятель В.В.Берви-Флеровский обвинил Бутурлина в умышленном запущении отдела социальных и юридических наук, в создании некомфортных условий работы в Библиотеке. Не придавало репутации Библиотеки положительного веса и совмещение в лице Бутурлина обязанностей гонителя печати и руководителя просветительного учреждения.

"Библиотека кипит жизнию и деятельностью" (1850 - 1859)

Смерть Д.П.Бутурлина в ночь с 8 (20) на 9 (21) октября 1849 года совпала с наступлением в России "весенней распутицы". Вскоре страна вступила в полосу перемен, поделивших ее историю на две различные эпохи. Переломным оказался этот период и для Публичной библиотеки. В пятидесятые годы с их, говоря словами В.В.Стасова, "многообещающим движением умов" в русском обществе, произошел не только количественный (увеличились фонды и число посетителей), но и явный качественный сдвиг: изменился характер читательских интересов. В Библиотеку пришла молодежь, преимущественно студенты и учащиеся средних учебных заведений (в 1855 году они составляли почти 34% всех читателей). Многие из них вышли из разночинной среды (ремесленники, мещане, купцы), были и представители набирающего силу "третьего сословия". "Употребление библиотеки очень распространилось в последнее время",- писал ее постоянный посетитель Н.А.Добролюбов. В судьбах многих русских литераторов, снимающих углы в петербургских трущобах, Библиотека заняла особое место. Они сидели здесь часами, пользуясь не только возможностью бесплатного получения книг, но и наслаждаясь теплом, светом. В это время в Библиотеке препятствий стало поменьше, удобств - побольше, и читающая публика это быстро оценила.

В.И.Собольщиков писал в "Воспоминаниях старого библиотекаря": "Чтение есть важный симптом общественной жизни, и библиотека, как место для чтения, есть наиудобнейший инструмент для наблюдения за движением умственной деятельности общества в известный период времени". Библиотекари особенно почувствовали тогда, что их учреждение не просто музей древностей, приют для немногих читателей, а важнейшее средство, или, как писали "Отечественные записки", один из "сильнейших рычагов" народного просвещения. Функция Библиотеки как хранителя редкостей и исторических достопримечательностей стала явно недостаточной. Публичная библиотека, которая, по определению журнала "Современник", служила "подпорой русской науке", не могла давать читателям "вчерашние новости". Интерес читателей к знакомству с памятниками старины хотя и сохранился, но в значительной мере стал отходить на второй план. Не предметы отвлеченные, а науки положительные - математика, техника, естественные науки, политическая экономия, право, военное дело - почти исключительно завладели умами нового поколения.

"Читатель должен знать, что есть в библиотеке из нужного ему, и иметь возможность получить все требуемое" - так формулировал цель перестройки, проходящей в Публичной библиотеке, ее директор М.А.Корф, назначенный на эту должность в октябре 1849 года, после кончины Бутурлина. Назвав Публичную библиотеку "памятником народной славы", Корф в то же время подчеркивал, что Библиотека должна служить "живым источником в деле общественной образованности".

Поставленный во главе Русского отделения, А.Ф.Бычков и его помощник, известный библиограф В.И.Межов, служивший в Публичной библиотеке в 1851-1866 годах, ведут оживленную переписку с цензурным ведомством и другими учреждениями, добиваясь исполнения закона об обязательном предоставлении Библиотеке экземпляра каждого выходящего в свет издания. Усилия эти принесли свои плоды: к 1864 году в Публичной библиотеке было собрано примерно 90% всего изданного на русском языке, и Библиотека бесспорно заняла первое место по полноте фондов произведений отечественной печати.

Изменились требования читателей и в отношении характера пополнения иностранных фондов, быстроты их обновления. Князь В.Ф.Одоевский, писатель и музыкальный критик, человек энциклопедических познаний и интересов, бывший в эти годы помощником директора библиотеки, сам ведал определением ведущих направлений в отборе иностранных книг. Он - в согласии с пожеланиями читателей - отдавал предпочтение физике, химии, математике, геологии, медицине, наукам камеральным (административное право, финансы, экономика), технике (паровозостроение, железные дороги).

Благодарное русское общество, в свою очередь, заботилось о пополнении национального книгохранилища. В пятидесятые годы в Публичную библиотеку как в "общенародный кошель" стали поступать книжные и денежные приношения из разных концов России. Среди присылавших сюда книги были составитель "Толкового словаря живого великорусского языка" В.И.Даль, естествоиспытатель Э.И.Эйхвальд, хирург Н.И.Пирогов, историк Н.И.Костомаров, астроном В.Я.Струве и другие. Достаточно сказать, что за десятилетие Публичная библиотека получила в дар книг и рукописей примерно в тридцать раз больше, чем за первую половину XIX столетия. По просьбе Библиотеки был принят закон о бесплатной пересылке в ее адрес почтовых отправлений. Имена дарителей заносились в особую книгу, о них сообщалось в газетах, полный список публиковался в ежегодных отчетах. В социальном и профессиональном отношении состав дарителей был очень пестрым и отражал заинтересованность различных сословий в процветании Публичной библиотеки. Дары поступали также извне, "из всех концов образованного мира".

Интерес русского общества к деятельности национального книгохранилища сказывался и во внимании, которое оказывала читающая публика ежегодным отчетам Библиотеки. Их издание возобновилось в 1851 году, и многие русские журналы и газеты - "Отечественные записки", "Современник", "Библиотека для чтения", "Санкт-Петербургские ведомости", "Русский инвалид", "Русское слово", "Московитянин" и другие - считали необходимым регулярно печатать об этих отчетах отзывы. Ежегодно появлялось не менее пяти-шести статей и заметок о Библиотеке, ее устройстве, организации обслуживания читателей. Авторами многих материалов были "властители дум" разночинной интеллигенции и учащейся молодежи - Н.Г.Чернышевский, Н.А.Добролюбов, Д.И.Писарев.

Литераторы, ученые, общественные деятели интересовались обновлением фондов Библиотеки, ее драгоценного "умственного капитала", по выражению Чернышевского. Волновала проблема ее доступности, система удобств, которыми могли пользоваться читатели. Одобрение вызывали такие новшества, как выделение специальных дежурных в читальном зале, организация "справочного стола", появление первых печатных каталогов и путеводителей, налаживание информации о новых поступлениях книг и ру-кописей, выделение зала для изучения редких изданий и произведений художественной литературы, проведение выставок, экскурсий и специальных обозрений Библиотеки. Увеличились часы работы читального зала (с 10 часов утра до 9 часов вечера, что было необычным для других европейских публичных библиотек) . До середины XIX века в Публичной библиотеке не было специального помещения, предназначенного для занятий посетителей. Внутри книгохранилища было оборудовано всего около 60 мест. Наплыв людей, рост фондов привели к тому, что в Библиотеке, как писал Корф, "не стало места ни для книг, ни для читателей". Д.И.Писарев вспоминал, что приходилось читать стоя, оставляя серьезную работу на дом. Острота ситуации потребовала энергичных действий, настойчивости в получении необходимых средств. Проектированием и строительством специального читального зала занялся В.И.Соболыциков, при содействии архитектора И.И.Горностаева.

Начало перестройки в Императорской публичной библиотеке в известной мере опередило приход реформ в Россию. В этом проявилась дальновидность Корфа, его гибкость, чутье нового. Библиотека должна быть полезной не только в нравственном, но и в экономическом отношении - указывал он, подразумевая под этим создание условий для распространения технических и естественно-научных знаний среди третьего сословия. В 1850-е годы Библиотека приобрела значение "не только для ученых специалистов, но и для всех вообще классов образованного и даже просто читающего общества",- писали "Отечественные записки" в 1857 году.

По предложению Корфа, Публичная библиотека была переведена в 1850 году в ведомство Императорского двора. Штатные ассигнования на ее содержание выросли почти вдвое. Материальное положение укрепилось. Помимо того, новое подчинение Библиотеки больше соответствовало, по мнению Корфа, ее назначению - быть "полным литературно-научным монументом Российской Империи". Оно указывало на особое положение Библиотеки как первого национального книгохранилища России. Принятый в феврале 1850 года новый документ об управлении Публичной библиотекой дополнял и развивал уставные положения 1810 и 1812 годов.
Он определял обязанности директора Библиотеки и его помощников, давал директору право распоряжаться отпущенными ей денежными суммами, вводил в жизнь институт почетных членов и почетных корреспондентов, учрежденный в развитие идей Оленина. Корфу удалось несколько увеличить штат Библиотеки, получить право нанимать вольнотрудящихся (без зачисления их на государственную службу и с жалованием на добровольных условиях).

Предприимчивый директор сумел не только избавиться от постоянной головной боли, которую вызывали у Оленина и Бутурлина обширные массивы дублетов, но и извлечь при этом большую выгоду для Библиотеки. (Возможность использовать дублеты на обмен или продажу была предусмотрена еще "Положением" 1810 года. С этой целью Оленин приказал хранить дублеты в особом помещении, не смешивая с основным экземпляром.) Корф организовал распродажу дублетов с таким размахом, о котором Оленин не мог и мечтать. Печатались каталоги, рассылаемые в разные края России и за рубеж, устраивались публичные аукционы с чаепитием за самоваром, предварительные просмотры выставляемых на продажу изданий, куда был открыт доступ "всем пристойно одетым лицам обоего пола" , заочные конкурсы покупателей. Каталоги выходили двух видов: полные, включавшие в себя запрещенные издания (они распространялись под ответственность Корфа), и для прочих лиц, где нежелательные издания замазывались "непрозрачными типографскими чернилами". Административный талант Корфа, его умение заставить всех работать во имя поставленной им цели особенно ярко проявились в создании в Публичной библиотеке специального отделения иностранных книг о России ("Россика").

Вопреки своему достаточно критическому отношению к Оленину, Корф во многом шел по пути, уже намеченному предшественниками, и по сути дела решал уже давно поставленную задачу - собирать все напечатанное о России на всех языках. Он сам давно занимался библиографическими разысканиями по истории России, накопив ко времени прихода в Библиотеку обширную библиографию (когда Пушкин в поиске материалов по эпохе Петра I прибегнул в 1836 году к его помощи, то был поражен богатством "библиографических познаний" своего "однокашника").

Создание отделения "Россика" заняло в планах Корфа особое место. Оно стало средоточием его забот и дел и вызвало к жизни целую череду специальных мероприятий: составление предварительных материалов к проекту полного каталога сочинений о России, рассылку их для консультаций русским и зарубежным ученым, университетам, научным обществам, собственные поездки Корфа и других сотрудников за границу, связи с отечественными и зарубежными библиофилами и книготорговцами, мобилизацию всех библиотекарей на поиск книг. Покупка, обмен, дар - все пошло в ход для пополнения коллекции. Ежегодно в новый отдел поступало от тысячи до двух тысяч названий.
Среди приобретений было много редких и уникальных изданий, относящихся к истории внешних сношений России. Особую часть коллекции составляли материалы о Крымской войне.
Возрождение Публичной библиотеки Корф рассматривал как свой главный жизненный подвиг. "Из хаоса библиотеки, называвшейся публичною, но в существе представлявшей только огромную кладовую без света и без жизни,- писал он сам, - Корф успел создать такой дом науки, который если еще не первый в мире по своему богатству, то, конечно, первый по своему устройству, и особенно по той либеральности и приветливости, с которой принимаются и удовлетворяются многочисленные его посетители от первого вельможи до крепостного человека, от знатнейшей дамы до повивальной бабки". Корф оказался прав. Если его имя и сохранилось в истории России, то, по справедливому замечанию Д.В.Философова, в основном из-за его деятельности в Публичной библиотеке.

И все же, когда мы говорим об этих благодетельных переменах, мы непременно должны помнить, что они явились плодом коллективных усилий. Как справедливо было однажды замечено, "Корф обладал в высшей степени уменьем пользоваться и мыслями, и силами своих помощников". А.Ф.Бычков ревностно трудился над пополнением Русского отделения, настойчиво внушая Корфу мысль о первоочередности этой задачи. В.Ф.Одоевский, приняв на себя обязанности помощника директора, занимался вопросами организации фондов и пополнением их новыми иностранными книгами. Отдавший много сил организации работ по созданию "Россики", В.И.Собольщиков написал и издал в 1859 году первое русское руководство по библиотечному делу "Об устройстве общественных библиотек и составлении их каталогов", которое пользовалось европейской известностью. В духе новых веяний он решительно высказывался за демократическое переустройство Публичной библиотеки, которая должна была стать настоящим "...приютом для всех ищущих сведения, а не таинственным святилищем науки, как бывало прежде". Историографом Публичной библиотеки, составителем ее отчетов в это время был В.В.Стасов. Ему же было поручено устройство выставок "по художественной части" (произведений русской гравировальной школы, к примеру, или гравированных портретов Петра Великого). Стасов принимал активное участие и в составлении систематического каталога "Россики", и в разборе эстампов в отделении искусств. С 1850 года в Публичной библиотеке служил К.А.Коссович, один из первых русских индологов, автор ряда ученых работ по востоковедению. Помимо заведования Восточным отделением, на него были возложены обязанности редактора ученых работ Библиотеки, а также ознакомление посетителей с устройством и достопримечательностями книгохранилища.

Однако при всей значительности перемен, наступивших в 1850-е годы, это десятилетие, по выражению Д.В.Философова, составило лишь "средние века" в истории Публичной библиотеки. Новое время настало во второй половине XIX - начале XX столетия. И различие между этими периодами было таким же, как различие между светом газовых рожков, появившихся в Публичной библиотеке в 1851 году, и электрическим освещением, установленным в ее стенах сорок лет спустя (1891).

Новое время: шестидесятые - девяностые годы XIX столетия (1860 - 1899)

В послереформенной России, в России, идущей к новой цивилизации, существование Публичной библиотеки, как было сказано в одном из русских журналов, стало нужным уже не только небольшой группе специалистов, но и "громадному большинству обыкновенных смертных". То, что по существу только наметилось в 1850-е годы - появление читателей из "небогатых слоев петербургского населения", изменение спроса на книги, рост фондов, а также повышенный интерес к деятельности национальной библиотеки со стороны самых разных кругов, который А.Ф.Бычков определил как "зоркий контроль общества", - явно проявилось на рубеже веков. К концу 1890-х годов количество читателей, по сравнению с 1850-ми годами, выросло почти в семь раз, число посещений - в девять. В 1860 году было выдано 3000 билетов на право посещения Библиотеки, в 1899-м - 16 500, в 1913-м - 27 500. Читатели посетили Библиотеку в 1860 году - 18 500 раз, в 1899 - 137 000, в 1913-м - 194 000.

Принцип общедоступности Публичной библиотеки, неоднократно декларируемый в ее документах, на практике - в зависимости от исторических обстоятельств - наполнялся разным содержанием. Но в пореформенной России были убраны последние сословные преграды, еще существовавшие во времена Корфа.

В классе посетителей читательной залы, - писал В.И.Собольщиков, - как в фокусе, отражаются видоизменения, совершающиеся в петербургском населении. В настоящее время в ней бывает множество личностей из таких классов общества, которые десять лет тому назад как будто не знали о существовании публичной библиотеки". Основной социальный состав читателей Публичной библиотеки все более стали определять выходцы из купцов, мещан, крестьян.
Заметно выросло число посетительниц (к концу 1890-х годов 18% от общего числа, в 1900-е - 28-30%). Среди читателей преобладали студенты (в начале XX века они составляли 33%). К 1910 году три четверти учащихся средних и высших школ Петербурга посещали Публичную библиотеку. Но если для последних она служила вторым университетом, то для русских ученых она была настоящим лабораторным центром. Как и в первые десятилетия жизни Библиотеки, в конце XIX - начале XX века авторы большинства научных трудов пользовались ее фондами. Особенно много теперь было читателей-специалистов (инженеров, техников, медиков, топографов, агрономов, преподавателей). Чиновничьи мундиры постепенно отступили на второй план.

Парадность и праздничность аукционов, выставок и обозрений сменились будничной рабочей обстановкой. Публичная библиотека была возвращена Министерству народного просвещения. Новым в ее жизни, начиная с 1880-х годов оказался прием на службу женщин в качестве "вольнотрудящихся". Первыми сотрудницами Библиотеки были Л.А.Закорина и Ж.Старк. (К концу 1917 года в Публичной библиотеке работало свыше 20 женщин. Многие из них - Е.А.Лаппа-Старженецкая, В.Н.Струлева, Л.И.Олавская - были выпускницами Высших Бестужевских курсов). В изменившихся условиях русской жизни читатель становился главной фигурой. Поэтому библиотекарь, как указывалось в подготовленной А.Ф.Бычковым записке "О значении звания библиотекаря", должен служить ему "полезными советами и указаниями", не быть пассивным хранителем фонда и регистратором. Ему надлежало быть в курсе современной науки, ориентироваться в библиографии, представлять состояние книжного рынка.

Став в 1882 году директором Публичной библиотеки (после И.Д.Делянова), Бычков приложил много сил для решения наиболее острых проблем по содержанию книгохранилища, связанных с увеличением бюджета, штата Библиотеки, сооружением нового корпуса. Его дело продолжили новые директора - Н.К.Шильдер (1899-1902) и Д.Ф.Кобеко (1902-1918).
Публичная библиотека привлекала посетителей полнотой фондов, регулярностью и динамичностью их обновления. В первой половине XIX века ежегодный прирост изданий не превышал пять тысяч томов. В 1850-е годы он увеличился в пять раз, в 1890-е - в восемь, в 1900-е годы - в 10-12 раз. К 1913 году фонд Публичной библиотеки превысил трехмиллионную отметку, и она вышла на одно из первых мест в мире.
Почти треть всех собранных книг составляли книги на русском языке. Развитие книгоиздания в России, настоящий "книжный поток" стимулировали поступление книг и других изданий "по закону", в счет обязательного экземпляра. Библиотека по-прежнему контролировала полноту получения репертуара отечественных изданий. Продолжая дело, начатое И.А.Крыловым, В.С.Сопиковым, И.П.Быстровым, А.Ф.Бычковым, В.И.Межовым, хранители Русского отделения, прежде всего, В.Н.Ламбин и В.И.Саитов отстаивали интересы Библиотеки в борьбе с нерадивыми издателями, цензорами, чиновниками. Их стараниями Публичная библиотека стала к концу XIX века обладать самым полным в стране собранием русской книги.

Публичная библиотека располагала также самым богатым в России собранием рукописных книг, отдельных автографов, грамот и актов. Наличие к концу XIX - началу XX века в отделе рукописей автографов русских писателей А. С. Пушкина, И.А.Гончарова, А.С.Грибоедова, А.И.Герцена, М.Ю.Лермонтова, Ф.М.Достоевского, И.С.Тургенева, H.А.Некрасова, М.Е.Салтыкова-Щедрина, музыкальных сочинений М.И.Глинки, М.А.Балакирева, А.П.Бородина, П.И.Чайковского, М.А.Мусоргского, Н.А.Римского-Kopcaкова, А.Н.Скрябина и других русских композиторов говорило о том, что Библиотека прекрасно справлялась со своей ролью хранительницы культурного наследия России.

Положительные перемены происходили и в пополнении иностранных фондов. При сохранении ведущей роли гуманитарных наук (свыше 70% ассигнований тратилось на их приобретение) возросло значение наук естественных и прикладных. Ограниченность средств побуждала Библиотеку искать иные источники приобретения книг. И среди них, как и в прежние времена, выделялся дар. В 1860-1890-е годы Библиотека получила от своих добровольных помощников около 300 тысяч томов, в первые десятилетия XX века - около 200 тысяч. Нет, пожалуй, ни одного крупного деятеля русской науки, который не пришел бы на помощь Библиотеке. Это Д.И.Менделеев, Н.Н.Миклухо-Маклай, С.Ф.Платонов, А.А.Шахматов, В.А.Обручев, Н.Н.Зинин, И.Ю.Крачковский, И.П.Павлов, С.А.Венгеров и другие. Они не только дарили Библиотеке книги, но охотно исполняли роль консультантов при их отборе за рубежом, создании каталогов, описании рукописей.

Библиотека поддерживала оживленные научные связи практически со всеми русскими университетами, институтами, учеными обществами, архивными комиссиями, музеями. Научные центры и крупнейшие книгохранилища мира регулярно присылали издания в Публичную библиотеку. Укреплению ее престижа способствовала и традиция, идущая от самого основания. Сотрудники Публичной библиотеки в большинстве своем были "люди науки". Так было не только во времена Оленина и Корфа, но и в последующие десятилетия.

В Публичной библиотеке работали историк и экономист П.А.Соколовский, труды которого по истории общины изучаются и сегодня, крупнейший исследователь русского XVIII века Н.Д.Чечулин, историк философии Э.Л.Радлов, ученик и друг В.С.Соловьева; естественник, философ, литературный критик Н.Н.Страхов, энтомолог Ф.П.Кеппен, востоковеды А.Я.Гаркави и В.Д.Смирнов, этнограф С.О.Балтромайтис, археограф, историк литературы, этнограф Л.Н.Майков, источниковед, историк литературы и библиограф В.И.Саитов, знаток древней русской письменности Х.М.Лопарев, выдающийся русский палеограф Н.П.Лихачев, византолог А.И.Пападопуло-Керамевс, библиотековед В.Э.Банк, археографы, историки литературы Д.И.Абрамович и И.А.Бычков. Многие из них были избраны в Академию наук России, являлись действительными и почетными членами русских и зарубежных ученых обществ и учреждений.

На протяжении столетия формировались в Публичной библиотеке разные научные школы, связанные с изучением ее книжных и рукописных сокровищ (греческая и западноевропейская палеография, востоковедение, вольтероведение). Э.Г.Муральт, А.И.Пападопуло-Керамевс, Б.А.Дорн, А.Я.Гаркави, в советское время - В.Н.Бенешевич, О.А.Добиаш-Рождественская, Н.В.Пигулевская,А.Д.Люблинская, В.С.Люблинский, В.В.Бахтин, С.А.Ушаков, Л.С.Гордон, Т.П.Воронова, Т.В.Луизова, Е.В.Бернадская, Л.Л.Альбина и многие другие добились европейской известности.

Библиотека во второй половине XIX - начале XX века более отчетливо, чем это было прежде, служила барометром общественных настроений. Как сказано в одном из рапортов заведующего читальным залом В.В.Юза, "почти все лица, судившиеся в Санкт-Петербурге за политические преступления", посещали Публичную библиотеку. Это наблюдение относилось к началу 1880-х годов, но и в эпоху массового подъема самосознания оно осталось в силе. Многие библиотекари последнего дореволюционного "призыва", в отличие от своих предшественников, явно проявляли свои общественные симпатии и антипатии, втягивались в религиозно-философские и политические споры, принимали участие (не всегда легальное) в различных политизированных образованиях. Это относится прежде всего к А.И.Браудо, заведующему Россикой, обладавшему обширными связями в оппозиционных кругах; Д.В.Философову, одному из руководителей журнала "Мир искусства", другу З.Н.Гиппиус и Д.М.Мережковского; А.В.Карташову, заведующему отделением богословия, одному из деятелей религиозно-философского возрождения, будущему министру Временного правительства; участникам социал-демократического движения, а в начале XX века - создателям нового философского учения Г.П.Федотову и А.А.Мейеру. События же общерусского масштаба, как Кровавое воскресенье 9 января 1905 года, война 1914 года или крах Империи, естественно задевали всех: и читателей, и сотрудников.

Публичная библиотека в канун революционных перемен (1900 - 1917)

Столетие со дня открытия Публичной библиотеки было отмечено торжественным актом 2 (14) января 1914 года. Как и во времена Оленина, официальный характер торжеств, почти исключивший участие в них широкой общественности: ученых, писателей, общественных деятелей, рядовых читателей Библиотеки,- вызвал критику "слева". И хотя, как заметил Д.В.Философов, "партикулярное платье потеснило мундиры", на празднике преобладала официальная Россия, и этот дух определял его атмосферу.
Библиотеке была вручена высочайшая грамота, пожалованная Николаем II. Со всех концов страны - из библиотек, книгохранилищ, музеев, архивов, университетов, ученых обществ - поступили адреса, общим количеством около трехсот. Юбиляра приветствовали и друзья из-за рубежа. Газеты и журналы разных направлений (в их числе были и провинциальные издания) посвятили Библиотеке статьи, публикации, фотоматериалы. "Зоркий контроль общества", о котором писал А.Ф.Бычков применительно к 1850-м годам XIX столетия, продолжал существовать и в последующие десятилетия. Всего - с 1795 по 1917 г. - Публичной библиотеке, по далеко не полным данным, бьыо посвящено около 3000 публикаций. Говоря словами В.В.Стасова, "тут яркое свидетельство и о положении, какое занимает Библиотека в культурном движении нашего отечества, и о составе ее, и о тех личностях, которые заведовали и заведуют сокровищами".

Уровень просвещения в России, состояние библиотечного дела побуждали Публичную библиотеку одновременно быть национальным книгохранилищем и доступной бесплатной библиотекой, народным университетом и ученой лабораторией. "Великая библиотека" России внесла значительный вклад в развитие просвещения и науки. Если в отношении оценки сделанного Публичной библиотекой в прошлом существовало заметное единодушие, то ее дальнейшее развитие вызывало в России споры, отражавшие позиции различных политических сил.
В.И.Ленин, узнав из русских газет о подготовке юбилея Публичной библиотеки, в статье "Что можно сделать для народного образования", сформулировал позиции социал-демократов. Он выдвинул на первый план проблему доступности Публичной библиотеки. Ленин выражал возмущение стремлением попечительного начальства охранять "наши богатые публичные библиотеки от улицы, от черни". Иную позицию занял М.О.Меньшиков, влиятельнейший русский журналист, ведущий публицист газеты "Новое время". В статье "Великая библиотека" он сказал много добрых, справедливых слов о Публичной библиотеке, в которой провело "молодые и зрелые годы большинство русского образованного общества". Он видел в демократизации Публичной библиотеки, в возрастании ее роли в самообразовании русской молодежи угрозу будущему России ("Очаги просвещения, как школы и библиотеки, не должны быть брошены на разгром черни",- заявил он). Меньшиков предложил Библиотеке взять на себя функции руководителя чтения, придав им охранительный характер. Мнения либеральных кругов, близких к кадетам, выразил Д.В.Философов. Его статьи, посвященные истории библиотеки, представляют большую ценность. Они не только блестящи в литературном отношении, но и содержат меткие характеристики ее деятелей, верное описание особенностей того или иного исторического периода.

Философов высказался в пользу дальнейшей "разумной демократизации" деятельности Публичной библиотеки. "Библиотека, - писал он, - существует для читателя, и пожелаем, чтобы, вступая во второе столетие своей жизни, Библиотека вошла в более тесное общение с читателем,... чтобы Библиотека из казенной стала воистину национальной".
Февральская революция во многих отношениях изменила привычный ход жизни национального книгохранилища, которое сразу же перестало быть Императорским и стало именоваться Российской Публичной библиотекой. К середине 1917 года уже был рассмотрен в различных министерствах и Государственной думе проект нового библиотечного устава, позволяющий привести деятельность учреждения в соответствие с общими принципами, провозглашенными новым строем. Согласно этому проекту, разработанному при участии академика В.И.Вернадского, Библиотека должна была состоять в управлении директора, назначаемого указом Временного правительства, и совета Библиотеки, функции и состав которого заметно расширялись; и хотя он по-прежнему оставался совещательным органом при директоре, ему по ряду вопросов предоставлялся решающий голос. На штатные должности стали приниматься лица обоего пола - до этого времени женщины зачислялись в Библиотеку только на правах вольнотрудящихся. Довольно быстро эти предложения стали внедряться на практике, хотя юридически устав не вошел в силу в намеченный для него срок - 1 ноября 1917 года. Помешала Октябрьская революция.

Первые дни после переворота Библиотека была закрыта. Общим собранием сотрудников было принято решение о непризнании новой власти и об участии в забастовке протеста, проводившейся учреждениями науки и просвещения Петрограда. Однако саботаж длился недолго. Как и в другие организации, сюда явился назначенный новым правительством комиссар.

Период Гражданской войны и строительства социализма (1918 - 1940)

В конце января 1918 года директор Библиотеки Д.Ф.Кобеко был освобожден от занимаемой должности. А спустя три месяца 22 апреля Народный комиссариат просвещения утвердил уже новый устав Публичной библиотеки. Во многих отношениях этот документ проводил в жизнь положения проекта, выработанного при Временном правительстве, а в вопросе демократизации управления Библиотекой шел еще дальше. Главенствующим становился принцип коллегиальности, директор отныне был выборным лицом (первым избранным руководителем стал Э.Л.Радлов, который фактически и стоял во главе Библиотеки с 1916 года). Сохранялась должность правительственного комиссара. Значительно разросшийся совет, сориентированный в новых условиях прежде всего на установление связей с научными, просветительными и другими организациями, вообще оказывался мало дееспособен. Уставом законодательно подтверждался статус Библиотеки как национального книгохранилища, задачи которого становились еще шире: оно было призвано теперь всемерно содействовать народному образованию, развитию знаний в широких массах населения. Годы первой мировой войны, революций и разразившейся затем гражданской войны не прошли для Библиотеки бесследно. Резко - чуть ли не в 10 раз - сократилось, по сравнению с довоенным временем, число читателей. Изменился состав не только посетителей, но и самих библиотекарей. Эмигрировавших специалистов сменили во многом неквалифицированные работники. Ухудшилось пополнение Библиотеки книгами. Издания из-за рубежа практически перестали поступать.

Основным источником развития фондов в эти годы стали книжные коллекции бывших правительственных учреждений, дворцов, общественных организаций, а также покинувших Петроград частных лиц. После революции сюда поступили собрания библиотек Государственного Совета, Государственной думы, Министерства юстиции, Новгородской Духовной семинарии и Софийского собора, Кирилло-Белозерского и Соловецких монастырей, архивы редакций "Русское слово", "Русское богатство", а также библиотеки профессора-юриста, поэта и литературного критика Б.П.Никольского, публициста и общественного деятеля Д.В.Философова, историка, лидера конституционных демократов П.Н.Милюкова, графа И.И.Толстого, бывшего министром народного просвещения, начальника Главного управления по делам печати П.П.Вяземского, известного художника И.И.Шишкина, собрания и коллекции искусствоведа В.Я.Адарюкова, музыкального критика П.Л.Вакселя, историков K.А.Военского, В.И.Сергеевича, А.Н.Пыпина, писательницы Е.Н.Водовозовой, композитора Н.А.Римского-Корсакова, собрание Общества любителей древней письменности и много других.
Проблема их использования привела к возникновению филиалов, призванных снизить перегрузку читальных залов основного книгохранилища города.

Так, из коллекции Вольного Экономического общества выросла Библиотека народного хозяйства, на основе книжных фондов издательства "Всемирная литература" - филиал, обеспечивающий читателей зарубежной печатной продукцией, в Таврическом дворце на базе фондов бывшей библиотеки Государственной Думы была открыта библиотека Дворца Урицкого. В 1929 году начал работать Антирелигиозный филиал, созданный из фондов отделения культов (бывшего богословского отделения) Публичной библиотеки и библиотеки Духовной Академии. Некоторые филиалы создавались заново, и фонды их формировались из дублетов и приобретений самой Библиотеки. Но все они, начиная с первой в стране Библиотеки молодежи, созданной в 1925 году в Шуваловском особняке на набережной реки Фонтанки, представляли собой массовые, порожденные лишь веянием времени читальни, мало отвечающие статусу Публичной библиотеки. В 1946 году их упразднили.

Филиалом, которому суждена была долгая жизнь, оказался созданный при Публичной библиотеке в 1928 году Дом Плеханова. Организованный и возглавлявшийся супругой первого русского марксиста Р.М.Плехановой-Боград, он сразу стал крупнейшим центром научной разработки теоретического наследия этого выдающегося мыслителя.

К концу 1920-х годов полностью восстановилась и стала основным источником пополнения фондов нарушившаяся в годы войны система поступлений в библиотеку обязательных экземпляров. Покупка книг как способ получения новых отечественных изданий долгое время из-за почти полного отсутствия средств вообще не имела существенного значения. Финансовые возможности для этого появились лишь с середины 1930-х годов. Еще сложнее обстояло дело с приобретением иностранной литературы. Ограниченные валютные средства направлялись преимущественно на выписку периодических изданий, причем в основном с технико-экономическим уклоном. Охвативший в те годы страну пафос индустриализации привел к определенной односторонности в ориентации Библиотеки, что сказалось и в политике комплектования фондов.

В 1920-1930-е годы в структуре Библиотеки произошли заметные изменения. Намеченная еще при М.А.Корфе и обнаружившая со временем свою несостоятельность тенденция разделения книгохранилища по отраслевому принципу на отделения, каждое из которых, как отмечал их создатель, представляло собой "особую, в себе замкнутую библиотеку", была заменена системой функциональных отделов: комплектования, обработки, хранения фондов, обслуживания читателей и библиографии. При этом не исключалось существование отделов, организованных по признаку языка или вида документов (рукописный и др.), и выделение в самостоятельные отделы уже давно обособленных частей русского отделения - карт, нот, эстампов.

С середины 1920-х годов, с усилением в государстве идеологического пресса, стали вводиться ограничения на выдачу некоторых изданий по политическим мотивам и начал откладываться запретный, так называемый специальный фонд. Не очень значительный первоначально, он колоссально вырос в годы массовых репрессий. Только за период с 1935 по 1938 год из общих фондов сюда поступило свыше 49 тысяч экземпляров. Этот процесс организационно привел к созданию отдела специального хранения.

В это же время на "общие" и "научные" были разделены читальные залы. Сложилась сохранившаяся в основных чертах до наших дней система специализированных залов - социально-экономической литературы, литературы и искусства; естественных наук и медицины, физико-математических, химических наук и техники, выделились помещения для работы с периодическими изданиями - газетами, журналами и отдельно - картографическими материалами. По тому же пути пошло и развитие справочно-библиографической службы, ориентированной в первую очередь на обслуживание читателей. В 1930-е годы прочно вошла в жизнь практика межбиблиотечного обмена книгами. В последний предвоенный год фондами главного петербургского книгохранилища пользовалось уже более полутора тысяч библиотек страны.

Постепенно установились книгообменные связи и с зарубежными хранилищами, в частности с Нью-Йоркской Публичной библиотекой и Германским обществом содействия немецкой науке (1926), Национальной библиотекой в Париже (1927). В 1929 году поступили предложения сразу от 27 библиотек мира: из Болгарии, Швеции, Норвегии, Италии, Кубы, Финляндии, Японии и других стран. Особенно тесные отношения сложились с Англией, Францией и Германией. В результате за десятилетие (1931- 1941) в Публичную библиотеку по обмену поступило около 42 тысяч экземпляров печатных изданий, что чуть ли не вдвое больше закупленных в те же годы книг.

Никогда, даже в самое тяжелое время, не прекращалась в Публичной библиотеке научно-исследовательская работа, хотя в двадцатые годы она носила в целом эпизодический характер и многие интересные начинания не получили тогда дальнейшего развития. Этот период истории книгохранилища памятен именами крупных ученых Д.И.Абрамовича, В.Н.Бенешевича, И.А.Бычкова, Н.С.Державина, В.В.Майкова, В.И.Саитова, Э.Л.Радлова, О.А.Добиаш-Рождественской. Некоторые из них пришли в Библиотеку еще до революции. Далеко не каждому удалось спокойно уйти на заслуженный отдых. Большой урон учреждению нанесли массовые репрессии 1930-х годов, впрямую задевшие многих сотрудников. Среди них уже упомянутый Абрамович, А.А.Мейер, Л.И.Олавская, директор М.М.Добраницкий, чуть ранее бывший комиссар Библиотеки В.М.Андерсон и другие. И все-таки самое трудное было еще впереди.

Годы Великой Отечественной войны (1941 - 1945)

Начавшаяся 22 июня 1941 года война с фашистской Германией и последовавшая затем 900-дневная блокада Ленинграда величайшей бедой остались навсегда в истории Российской национальной библиотеки.
Уже в первые месяцы войны более 50 сотрудников ушли в ряды Красной Армии и народное ополчение; 138 человек погибло в страшную зиму 1941/42 года; число оставшихся в Библиотеке работников сократилось, по сравнению с довоенным временем, в четыре раза и составило около 200 человек. На их долю выпал огромный объем работ, проводимых в неимоверно тяжелых условиях. Тем не менее во все военные и блокадные дни Библиотека не прекращала обслуживания читателей. В эти тяжелые годы Библиотеку возглавляла единственная в истории Публичной библиотеки директор-женщина Е.Ф.Егоренкова.

Как и во время Отечественной войны 1812 года, наиболее ценные коллекции и части собрания (рукописные фонды, инкунабулы, старопечатные книги, русские книги XVI и первой четверти XIX века, фонд "Россика", библиотека Вольтера, архив Дома Плеханова и др.) в исключительно короткие сроки были подготовлены к эвакуации и вывезены в г. Мелекесс Ульяновской области. Сопровождавшая их небольшая группа сотрудников сумела обеспечить в совершенно неприспособленных условиях полную сохранность этих бесценных сокровищ. В октябре 1945 года фонды были возвращены в Ленинград.

Предпринимались меры и по защите остававшихся в осажденном городе ценностей. В нижние этажи и подвалы были перемещены Центральная справочная библиотека, фонды эстампов, подсобная библиотека читального зала, а также основные каталоги. Из сотрудников Библиотеки была сформирована и переведена на казарменное положение команда местной противовоздушной обороны. Немало было сделано Библиотекой и по спасению от смерти обессилевших от голода людей. В организованном здесь стационаре в самый трудный период было обеспечено лечением около 200 человек.

В январе 1942 года в Библиотеке было отключено водоснабжение, водопровод, еще раньше она перестала отапливаться. Закрылся последний из читальных залов. Вплоть до января 1944 года посетители занимались в небольших помещениях администрации. О необходимости работы Библиотеки в эти годы красноречивее всего говорят цифры.
В период блокады ее фондами пользовалось 9229 читателей, которым было выдано более полумиллиона книг, а всего за годы войны в Библиотеке побывало 42597 человек. За 464 тысячи посещений они получили почти полтора миллиона различных печатных материалов. Более 10 тысяч книг было передано в пользование в 1941-1942 годах воинским частям и госпиталям.

Моментально откликалась Библиотека и на запросы военного командования в связи с организацией жизни воюющего, осажденного и голодающего города. Различные справки и литература подбирались по самому широкому кругу вопросов - по строительству оборонительных сооружений и ледовых дорог, о различных способах маскировки, по военно-полевой хирургии, о заменителях пищевых продуктов и т.д.

После снятия блокады, когда было восстановлено тепло- и электроснабжение, читателей сразу стало больше. 1 ноября 1944 года открылся после ударных ремонтно-восстановительных работ большой читальный зал Библиотеки, возобновили обслуживание филиал при Дворце пионеров и Библиотека местного хозяйства. Стали восполняться лакуны, неизбежно возникшие при пополнении библиотечных фондов в годы блокады.
Подробнее о жизни Библиотеки в годы Великой Отечественной войны см. сайт «В память ушедших и во славу живущих: 65-летию Победы посвящается»

Вторая половина XX в. (1946 - 1990)

Структура Публичной библиотеки в послевоенные годы развивалась в сторону дальнейшей дифференциации ее отделов и подразделений по характеру их деятельности. Особенно быстро развивались в ее составе научно-исследовательские и методические отделения, что было связано с новой ролью Библиотеки как центра, осуществляющего методическое руководство системой массовых библиотек Республики. С середины 1950-х годов все более заметное место в жизни Публичной библиотеки занимает проводимая ею научная работа, что сказалось и на создании соответствующих исследовательских отделов, и на росте квалификационного уровня сотрудников. В настоящее время в ней шесть докторов и 86 кандидатов наук.

Значительно увеличилась и общая численность штата Библиотеки, в которой работают сегодня более полутора тысяч человек.
Динамика роста Библиотеки естественно определяется потребностями самого времени. В послевоенные годы ее задачи заметно усложнились, а нагрузка на нее возросла. Уже в 1949 году численность читателей, количество посещений и выданных книг увеличились, по сравнению с предвоенным 1940 годом, в два с лишним раза.
Тогда же по решению правительства произошла передача Библиотеке здания бывшего Екатерининского института, построенного в 1804-1806 годах по проекту Дж. Кваренги. Это дало возможность открыть новые читальные залы и увеличить число мест для читателей, а также образовать новые книгохранилища. Проблема хранения быстро растущих книжных фондов вообще была во все времена одной из наиболее острых для Библиотеки.

Вопрос о строительстве для нее нового здания стоял уже в 1920-х годах, но лишь полвека спустя было принято решение Совета Министров СССР о его проектировании.

Послевоенная эпоха существенно не изменила положение Публичной библиотеки в системе книгохранилищ страны. 1960-1970-е годы были отмечены прежде всего усилением ее роли как научно-методического и научно-исследовательского центра библиотечного дела в стране. Устав 1976 года определил ее как национальную библиотеку РСФСР, выполняющую функции союзного значения.

Постсоветский период (1991 - 2003)

Распад Советского Союза в декабре 1991 года по-новому поставил вопрос о месте Публичной библиотеки в изменившихся условиях. Ранее выполнявшая роль всесоюзного национального книгохранилища, Государственная библиотека СССР имени В.И.Ленина утратила свой прежний статус и указом Президента России была преобразована в Российскую Государственную библиотеку.

27 марта 1992 года был издан указ Президента "О Российской национальной библиотеке". Эта роль теперь официально возлагалась на Публичную библиотеку Санкт-Петербурга с одновременным подтверждением ее особого места в национальном историческом и культурном наследии.

Повысилась самостоятельность Библиотеки в определении форм деятельности и перспектив развития,причем как в научной, так и в финансово-хозяйственной сфере, включая внешнеэкономические вопросы. На нее также возложена почетная обязанность представлять интересы библиотечных кругов России на международной арене.
Одним из важнейших событий стало Постановление Правительства Российской Федерации от 23 марта 2001 г., № 226, которым был утвержден Устав РНБ. Введение в действие нового устава стало важным событием в культурной жизни не только Библиотеки, но и страны, так как он является одним из базовых документов, определяющих основы развития библиотечного дела. В очередной раз подтвержден статус РНБ как национальной библиотеки страны и особо ценного объекта культурного наследия народов России, организационно-правовой формой ("Федеральное государственное учреждение") определено место в системе государственных отношений. Устав полностью соответствует новому российскому законодательству, рекомендациям международного сообщества – ЮНЕСКО и Совета Европы и отвечает мировым тенденциям развития национальных библиотек в современных условиях.

Расширяется взаимодействие РНБ с другими отечественными и зарубежными библиотеками, в том числе посредством совместного участия в проектной деятельности. С 1994 г. Библиотека является членом Консорциума Европейских научных библиотек, в состав которого входит свыше 50 библиотек, обладающих уникальными коллекциями старопечатной книги. 14 марта 2001 г. состоялась загрузка первого файла РНБ, содержащего более 4000 записей книг периода ручного пресса на западноевропейских языках, изданных в России в 1701-1880 гг., а также книг на русском языке 1725-1800 гг. В базе данных Консорциума впервые появилась кириллица, а ученым, изучающим европейскую книгу, стали доступны сведения о фондах РНБ.

Особенностью 2001 года – первого года Третьего тысячелетия – явились серьезные перемены, которые знаменуют начало перестройки деятельности Библиотеки в ближайшие годы. В этом году началось осуществление планов, заложенных почти тридцать лет назад. (В феврале 1973 года было принято решение Совета Министров СССР "О строительстве Нового книгохранилища с читальными залами для Государственной публичной библиотеки им. М.Е. Салтыкова-Щедрина").

Серьезные перемены в деятельности Библиотеки связаны, прежде всего, со значительным улучшением материальной базы в результате постепенного освоения Нового здания.

В 1998 году РНБ закончила первую очередь Нового комплекса зданий на Московском проспекте, из планируемых 3-х очередей. При его проектировании сохранялась преемственность градостроительного, общекультурного и композиционного развития Библиотеки как объекта общегородской значимости и национального книгохранилища.

За прошедшие годы удалось коренным образом изменить условия хранения нескольких миллионов книг и других печатных изданий, переместив их из крайне неблагополучных хранилищ в новые. Это сопровождается более упорядоченной расстановкой, соединением раннее разрозненных фондов и более четким выстраиванием их в форматно-хронологических рядах. Фонды приобретают новое качество организации и размещения.

Пространство Нового здания дает возможность изменить и условия обслуживания пользователей, гибко использовать его для широкого читательского контингента и для новых услуг. Помимо 16 читальных залов на 2000 мест, здесь имеется Актовый зал на 280 мест, Выставочные залы для тематических экспозиций и новых поступлений, обширный аванзал, холлы, аудитории, кабинеты для индивидуальной работы и другие функциональные помещения.

Параллельно в Библиотеке велись и другие крупномасштабные работы. После нескольких лет реконструкции было введено в строй здание на Садовой,20 - "Дом Крылова", в котором открыты Информационно-сервисный центр и Магазин-салон, два зала для проведения культурно-просветительных мероприятий.

С целью дальнейшего внедрения новой компьютерной технологии в обслуживание читателей и в работу библиотеки было проложено оптоволокно между тремя основными зданиями: Садовая, 18; Фонтанка. З6; Московский пр., 165. Это позволило создать единую компьютерную сеть РНБ и ввести в строй общую телефонную систему. С учетом завершения работ по сканированию 8-миллионного Генерального алфавитного каталога (ГАК), можно сказать, что Библиотека решила одну из сложнейших задач - обеспечила доступ к ГАК своим читателям в любом из зданий и открыла ГАК всему миру через сайт РНБ.

В Главном здании совместно с Французским культурным Центром осуществляется проект "Библиотека и Центр Вольтера", который включает несколько направлений - от создания современных условий хранения и использования уникальной коллекции до развития научной и культурно-просветительской деятельности. Этот проект, осуществляемый при поддержке Министерства культуры России и Министерства иностранных дел Франции, может стать образцом, в соответствии с которым будет проводиться реконструкция библиотеки.
Сегодня РНБ по составу своих фондов и других информационных ресурсов, по уровню технологий, по квалификации сотрудников отвечает требованиям современных библиотечных учреждений. По ценности своих фондов она стоит в одном ряду с крупнейшими мировыми центрами, сохраняющими культурное наследство.

Российская национальная библиотека обеспечивает сохранность более 33 млн. книг и документов в иной форме, обслуживает ежегодно около 1,5 млн. посетителей, выдает почти 14 млн. книг и других документов.
Этап перестройки, который переживает Библиотека, должен дать новый импульс ее деятельности в XXI веке, значительно повысить качество предоставляемых услуг не только непосредственным посетителям, но и открыть ее ресурсы всему миру.

Смотрите также

Ссылки

Вложения для Российская национальная библиотека

Последнее изменение от Мs Перельман: 29 Март 2012, 13:14 |История
При цитировании информации с сайта гиперрсылка на сайт ОБЯЗАТЕЛЬНА!