Московский маскарад 1722 года
Суриков Василий Иванович (1848-1916). Большой маскарад в 1722 году на улицах Москвы с участием Петра I и князя-кесаря И. Ф. Ромодановского. 1900
Московский маскарад 1722 года — масленичный маскарад, организованный в Москве зимой 1722 года. Празднования были устроены в связи с подписанием Ништадтского мирного договора, означавшего победу в Северной войне. Сценарий торжеств был написан лично Петром I. Московский маскарад 1722 года считается наиболее грандиозным маскарадом петровского времени. Описание маскарада составил в своём дневнике очевидец, камер-юнкер Беркгольц.
История
Маскарад явился к нам импортным гостем, правда, прижившимся в отечестве куда быстрее, чем театр. Уже птенцы гнезда Петрова гуляли от души и на широкую ногу на задаваемых ими балах и маскарадах, длившихся порой до 60 дней.
Где же впервые Петр Первый приобщился к европейской карнавальной культуре? Оказывается, впервые молодой царь побывал на маскараде в 1698 г.
во время Великого посольства сначала в Лондоне, а потом в Вене (о чем пишет исследователь Е.Погасян).
Великое посольство Петра и вправду было велико. Вместе с царем в путешествие на Запад двинулись 250 человек. И обоз в тысячу саней. Конечно, Петр пустился в столь длинную дорогу отнюдь не для того, чтобы ознакомиться с традицией иноземной карнавальной культуры. Флот, кораблестроение, мануфактуры, наука — вот что интересовало самодержца российского. Вот почему на пути первыми и самыми важными странами стали морские державы — Голландия и Англия. На Британских островах он провел четыре месяца, посвятив их изучению всех тонкостей морского дела.
Но царь любил шутить и рядиться в простолюдина. В самом путешествии на Запад Петра — инкогнито — присутствовал налет легкого розыгрыша. И в Лондоне, и в Вене всем было известно, что прибыл русский царь Московии, но игру, предложенную Петром, поддержали и на Британских островах, и при Венском дворе.
Как раз в то время, как русский царь был открыт для новых впечатлений и впервые в жизни посетил маскарад, король Вильгельм III Оранский в аккурат трудился над новым законом, обдумывая, как извести маскарады в Англии. Раздражение монарха против такого увеселения своих подданных объяснялось просто. Подданные как раз не только не проявляли необходимой лояльности к сюзерену, но в маскарадах, что особо невыносимо для любой власти, в сатирической форме выражали неповиновение. «Злодейство», «распутные действия», «безбожие и безнравственность» — вот какова лексика запретительного указа Вильгельма.
И какому высшему начальству может понравиться, к примеру, такая потеха, которую позволяли себе лондонцы: «Церемониал выбора шутовского правителя (князя) проходил со всей возможной серьезностью и торжественностью. Князь, в свою очередь, раздавал участникам забав титулы, среди них могли быть такие, как: сэр Френсис, льстец Букингемский; сэр Рендел из замка Жуликов, из графства Греби-сено; сэр Морган Случайно-пивом-опившийся, из Много-монашествующих, из графства Придурковатости; сэр Бартоломей с Лысой Задницей из Ягодице-града, графства Сломай-шею».
И вот тогда-то, когда сгущались тучи над английскими увеселениями, Петр пожаловал в Лондон и посетил маскарад одной из юридических корпораций (читай — корпоративную вечеринку), историк которых пишет: «Рождество 1697 г. в Inner Temple было соблюдено со всеми церемониями. 21 января 1698 г. славных гостей, включая царя Московии, который позднее был известен как Петр Великий, развлекали маскарадом. Петр поражал своим костюмом мясника. Царь был так доволен, что вновь посетил корпорацию 26 февраля, чтобы принять участие в другом маскараде».
Что ж, вернувшись в Россию, путешественник собьет стаю насмешников и богохульников, которые будут исправно выполнять свои роли в маскарадах, режиссером и сценаристом которых станет Петр Великий. Царь внедрит в российский быт городские праздники с установлением триумфальных ворот, с пышными фейерверками и уличным действом, щедро и богато декорированным, но изрядно добавит к весельям жестоковыйной родной азиатчины. Да, окно в Европу им будет прорубаться топором, а не спокойно открываться царственной дланью.
В 1715 г. Петр устроит пародийный свадебный маскарад, на котором будут венчать князя-папу. «Молодых только по возрасту, а не по роли» обвенчает 90-летний священник, не ряженый, а настоящий, и обряд он исполнит по-настоящему, и «молодожены» под реальный колокольный звон отправятся через всю Москву к брачному ложу, которое будет убрано хмелем, а вокруг расставят бочки с пивом, вином и водкой.
Князь-папа в маскарадах Петра станет объектом стойкой пародии.
Впрочем, еще когда Петр отбывал за границу, оставляя вместо себя править страной князя Федора Ромодановского, то уже тогда не раз и не два в переписке шутливо именовал его князем-кесарем и, кстати, именно ему одному из первых сбрил по приезде бороду. А ведь Ромодановский был родом из Рюриковичей. Романовы могли бы проявить и почтение. Но Петр не считался с чувствами подданных, обычаями и традициями глубокой старины.
Он — Петр Первый, и нет отныне разделения власти на светскую и духовную. Есть один император.
Что уж говорить об иноземцах?! У М.Пыляева мы читаем, что по случаю победы над шведами в торжественном шествии «по распоряжению Петра Первого вслед за пленными офицерами и трофеями двигался поезд самоедских саней, запряженных северными оленями, с придворным шутом во главе. Смехотворное зрелище это было выставлено царем по обычной склонности его к шуткам. Но, без сомнения, шведам было весьма больно, что в столь серьезную трагедию была введена такая смешная комедия».
Надо признать, что по части дикости нравов у каждого народа свои причуды. И мы тут не исключение. В тех же лондонских корпорациях часто назначалась шутовская охота, и двадцать охотничьих собак травили кошку или лису, загоняя обреченное животное в огонь, разведенный посередине холла.
Не будем забывать и то обстоятельство, что детство Петра, прошедшее в Измайлове под приглядом сварливых нянек, крепко связанных с укладом старой Руси, не могло не сказаться на нравах царя. Дрессированный ручной медведь, гуляющие диковинные леопарды и львы, шуты и шутихи, здесь же мимоходом осуществляемые казни — вот флора и фауна, в которой дичком вырос молодой царь. Правда, однажды в одном из сараев им был найден диковинный ботик. Что это? Оказалось судно, которое может ходить под парусом против ветра. Как такое возможно! И Петр, по рождению москвич, вдруг заболел морем. (Кстати, на маскараде венского двора он нарядился фрисландским крестьянином, в котором, по признанию одного из послов, был больше похож на моряка.) Мальчиком, сбивая потешные полки из своих сверстников, отрок Петр Романов овладел уже сухопутными битвами, но вот случайно найденный ботик круто меняет не только увлечение отрока, но и будущее России. Петру оказалось мало водных речных просторов — ему море подавай, чтобы он мог величественно направлять корабли по волнам Балтики или Черного моря.
Его страсть к морской стихии нашла выражение не только в создании отечественного флота, но и в сценарии и постановке остроумнейшего маскарада — костюмированного «морского парада» 1722 года в Москве.
Если нет моря, то заснеженная суша станет морем.
И Петр ставит флотилию на полозья.
Вот как описывает это диковинное зрелище очевидец, голштинский камер-юнкер Берхгольц: «Все экипажи сухопутной флотилии были выполнены в виде различных судов, сам Петр командовал огромным кораблем, поставленным на полозья. По сигналу ракетою флот на полозьях в санях потянулся длинной вереницею от Всехсвятского к Тверским триумфальным воротам. Впереди всех ехал шутовской маршал, окруженный группой самых забавных масок… За ними следовал глава «всепьянейшего собора» князь-папа Бутурлин. Он сидел в больших санях, на возвышении в виде трона, в папском одеянии. В ногах у него красовался верхом на бочке превосходно гримированный Бахус, державший в правой руке большой кубок, а в левой посудину с вином. …Затем следовал Нептун в короне с длинной седой бородою и трезубцем в правой руке. За кораблем государя ехала императрица со своими придворными дамами в великолепной вызолоченной гондоле. Гондолу тащили восемь рослых лошадей. Форейторы и кучер были в зеленых матросских костюмах и имели на шапках небольшие плюмажи. За ней следовали члены «всепьянейшего собора», одетые арлекинами, скамарушами, журавлями и т.п. Весь маскарадный поезд состоял из 25 больших женских и 36 таких же мужских саней. Сначала следовали всегда мужские, а потом женские сани».
А вот как описывает это же событие историк Н.Полевой: «Народ особенно изумлялся флоту, ездившему по московским улицам: впереди поезда ехала раззолоченная галера, где сидели император, генералы, министры, послы; раззолоченными веслами гребли богато одетые гребцы. Затем следовал фрегат с мачтами и пушками; матросы производили команду, пушки палили салюты. День заключился великолепным фейерверком и катанием на санях».
Так начиналась российская традиция маскарадного быта.
Тому изысканному маскараду, который приживется позднее в Зимнем дворце, в аристократических домах Петербурга и Москвы, предстоит еще развитие. Причем личность правителя (правительницы), особенно на первых порах, будет каждый раз влиять на подобные забавы. К примеру, трудно представить Петра на балу, ассамблее, где бы царь скрывался под маской. Но при дворе веселой царицы Елисавет, равно как и Екатерины Великой, такая игра в анонимность всегда поощрялась. У Петра, читаем мы исследователя Л.Старикову, была иная традиция. По пушечному выстрелу участники маскарада собирались на Троицкой площади, покрыв свои костюмы плащами. Петр бил в барабан. После чего они сбрасывали плащи, демонстрируя себя и свои наряды публике, а также друг другу. Все заканчивалось дружеским пиром.
Петр настойчиво выводил праздник из царской палаты на улицу, он веселил народ, чтобы веселиться самому. В этом проявлялась деспотическая демократия на русский лад. Царь театрализовал жизнь, подсвечивал ее фейерверками, до которых был большой охотник. Он на своих маскарадах превращал себя самого и свое царское окружение в потешников, а народ в зрителя. Наконец, главный «маскарад», введенный Петром, настолько прижился, что и по сей день является любимым народным праздником, — Новый год. Указом было велено отныне счисление лет производить не от сотворения мира, а от Рождества Христова, а начинать не с 1 сентября, а с 1 января. По старому исчислению шел 7208 г., а по новому, принятому во всех европейских государствах, наступил 1700 г.
Царь повелел Новый год встречать как особенный праздник. Первого января на Красную площадь были выведены солдатские полки и в Кремле расставили свыше 200 пушек. Шесть дней палили из пушек. Фейерверк поражал. Горожане также должны были участвовать в новых торжествах: ворота каждого двора надлежало украсить сосновыми, еловыми и можжевеловыми ветками, а те, у кого в доме имелись пушечки и огнестрельное оружие, тоже должны были салютовать наступающему Новому году.
Триста с лишним лет (не считая короткий исторический промежуток при большевиках, когда праздник Нового года и установление елки отменялись) народ ставит елку. И хотя сейчас из пушек уже не палят, пальбу заменила дешевая, но действенная пиротехника. Салют в каждом дворе. И все празднуют Новый год, гуляют на всю катушку и надеются на счастье и удачу.
