Рок в России. 70-е годы

На раннем этапе в русском роке преобладал мелодичный бит. Однако уже к концу 60-х гг. возник интерес к музыке более сложной — и по структуре, и гармонически. Музыканты начали использовать разнообразные ритмические рисунки, развёрнутые инструментальные соло. Стала цениться способность к импровизации, возросли требования к мастерству инструменталистов. Получили более широкое применение устройства для изменения звучания инструментов. Усилилось стремление к исполнению собственных произведений.

В начале 70-х гг. российские рок-группы накопили достаточный опыт, чтобы появился отечественный арт-рок. Ярчайший представитель этого направления в нашей стране — московская группа «Високосное лето».

Двери профессиональных звукозаписывающих студий для рок-музыкантов долгое время были закрыты. Поэтому и судить об их музыке 60-х — первой половины 70-х гг. можно лишь по рассказам очевидцев, что само по себе дело весьма сомнительное. Качество же бытовых магнитофонов, которые предлагала советская торговля, даже в середине 70-х гг. оставалось настолько низким, что самодельные записи сейчас воспринимаются лишь как «семейные» альбомы.

Широкое хождение имели концертные записи, в большинстве своём крайне низкого качества. Чаще всего их делали «с воздуха»: сидящий в зале обладатель магнитофона направлял микрофон в сторону сцены, ели удавалось договориться со звукооператором и подключиться к пульту, получалась более качественная запись. Наираспространёнными во второй половине 70-х гг. были записи "Машины времени" (концертная программа «Маленький принц»), «Високосного лета» и ленинградских «Мифов»; несколько позже — «Воскресения», «Аквариума» и других рок-групп.

Начало эпохи подпольной звукозаписи рок-групп связано с появлением в конце 70-х гг. на прилавках магазинов модифицированных катушечных стереомагнитофонов со скоростью 19 см/с: «Юпитер», «Ростов», «Маяк». Примерно тогда же стали продавать студийные стереофонические двухдорожечные магнитофоны: отечественный «МЭЗ-62» и венгерский «СТМ» (STM). У этих аппаратов максимальная скорость была больше — 38 см/с. Увеличение скорости позволяло зафиксировать более качественный звук. Кроме того, при перезаписи получившегося материала на другой магнитофон с одновременным добавлением новых инструментов качество первоначальной записи почти не страдало. Именно на вышеперечисленных магнитофонах были записаны практически все лучшие композиции отечественного рока тех лет.

Один из первопроходцев звукозаписи рок-музыки в Москве — бас-гитарист Александр Кутиков («Машина времени», «Високосное лето»), сумевший в 1977 г. устроиться на работу в учебную студию ГИТИСа. В студии, оснащённой чешским пультом для микширования «Тесла» (Tesla), магнитофонами «МЭЗ-62» и «СТМ», Кутиков записал «Високосное лето», в 1978 г. — двойной альбом «Машины времени», в 1979 г. — дебютный материал группы «Воскресение». Однако активная концертная деятельность «Машины времени», музыкантом которой стал Кутиков, положила конец работе в студии ГИТИСа.

В течение следующего десятилетия записать рок-альбом в столице было непросто. Группа «АК» работала над первыми альбомами в подвале общежития Московского государственного института стали и сплавов. Группа «Крематорий» две первые студийные работы записала в радиоцехе Московского театра имени Владимира Маяковского. Музыканты «Воскресения» свой второй альбом записывали в подвале Московского государственного института международных отношений на аппаратуре, взятой взаймы у друзей.

Чуть ли не единственным рок-музыкантом, имевшим возможность регулярно работать в профессиональной студии ещё в 70-х гг., был ленинградец Юрий Морозов (родился в 1948 г.) — звукорежиссёр Ленинградского отделения фирмы грамзаписи «Мелодия». Морозов стал мультиинструменталистом поневоле. В студию почти невозможно было провести посторонних, и музыкант сам записывал все вокальные и инструментальные партии на многоканальный магнитофон. Песни он также сочинял сам, излагая в текстах своеобразные философские и религиозные воззрения. Концертную деятельность Морозов принципиально отвергал и вообще вёл жизнь отшельника (хотя единичные публичные выступления всё же случались). Юрий Морозов записал более пятидесяти собственных альбомов, среди которых есть очень интересные работы, в частности диски «Свадьба кретинов» (1976—1977 гг.) и «Там, где дали темны» (1977 г.). В конце 70-х и в 80-х гг. его магнитоальбомы имели широкое хождение и заметно повлияли на ход отечественной рок-истории. Во многом именно по стопам Морозова пошли в первой половине 80-х гг. ленинградские рок-музыканты, поставив во главу угла именно запись альбомов. Высокую оценку (хоть и в ироничной форме) творчества Юрия Морозова дал другой классик отечественного рок-н-рол-ла — Майк Науменко. Один из героев его песен говорит:

...Я вам поставлю Юрия Морозова, Он — типа Кришны, Он тоже всеми шибко любим...

Чуть ли не единственным рок-музыкантом, имевшим возможность регулярно работать в профессиональной студии ещё I в 70-х гг., был ленинградец Юрий Морозов (родился в 1948 г.) — звукорежиссёр Ленинградского отделения фирмы грамзаписи «Мелодия». Морозов стал мультиинструменталистом поневоле. В студию почти невозможно было провести посторонних, и музыкант сам записывал все вокальные и инструментальные партии на многоканальный магнитофон. Песни он также сочинял сам, излагая в текстах своеобразные философские и религиозные воззрения. Концертную деятельность Морозов принципиально отвергал и вообще вёл жизнь отшельника (хотя единичные публичные выступления всё же случались). Юрий Морозов записал более пятидесяти собственных альбомов, среди которых есть очень интересные работы, в частности диски «Свадьба кретинов» (1976—1977 гг.) и «Там, где дали темны» (1977 г.). В конце 70-х и в 80-х гг. его магнитоальбомы имели широкое хождение и заметно повлияли на ход отечественной рок-истории. Во многом именно по стопам Морозова пошли в первой половине 80-х гг. ленинградские рок-музыканты, поставив во главу угла именно запись альбомов. Высокую оценку (хоть и в ироничной форме) творчества Юрия Морозова дал другой классик отечественного рок-н-рол-ла — Майк Науменко. Один из героев его песен говорит:

...Я вам поставлю Юрия Морозова, Он — типа Кришны, Он тоже всеми шибко любим...

Рок в России. 80-е годы

Своему быстрому успеху и повсеместному распространению в начале 80-х гг. ленинградский рок во многом обязан Андрею Тропилло. Выпускник физического факультета Ленинградского государственного университета, он рано увлёкся рок-музыкой. В 1977 г. Тропилло организовывал концерты «Машины времени» в северной столице, затем стал тиражировать записи группы. На вырученные средства он приобрёл необходимую для организации студии аппаратуру. Ещё год ушёл на поиски помещения, и в 1979 г. Тропилло устроился в Дом юного техника руководителем кружка акустики и звукозаписи. Днём здесь действительно занимались дети, а вот поздним вечером и ночью собиралась совсем иная публика — с электрогитарами. Постепенно Тропилло улучшил звукоизоляцию акустической комнаты, построил стеклянную перегородку между ней и помещением звукооператора и переделал магнитофон «Тембр» с 19-й скорости на 38-ю. Первыми он записал группу «Мифы» и певицу Ольгу Першину. В конце 1980 г. началась работа над, «Синим альбомом» группы «Аквариум». Он получился продуманным, был качественно записан, а песни «Электрический пёс» и «Железнодорожная вода» приобрели широкую известность. Выход данного магнитоальбома в корне изменил ситуацию в отечественной рок-музыке. После появления студийных работ «Аквариума» выпуск подобных записей стал массовым. Успех альбома превзошёл все ожидания, и вскоре студия Дома юного техника превратилась в творческую лабораторию наиболее интересных ленинградских рок-коллективов. В течение шести лет здесь создавались альбомы таких групп, как «Аквариум», «Зоопарк», «Кино», «Странные игры», «Алиса», «Пикник» и др. В этих студийных работах Тропилло старался соблюдать принцип: всё, что записывается в студии, должно представлять собой не просто набор песен, а полноценный альбом с продуманной концепцией.

Подобные записи вскоре стали попадать к слушателям в виде магнитоальбомов, записанных на отдельной катушке или кассете. К середине 80-х гг. практически в каждом городе и крупном посёлке страны существовали так называемые пункты звукозаписи. В них можно было приобрести новые работы западных и отечественных рок-групп.

Западные рок-музыканты выпускали альбомы, обложка которых была художественно оформлена и содержала всеобъемлющую информацию о группе и конкретной записи. Это заставило их российских коллег задуматься об оформлении магнитоальбомов. Уже в середине 70-х гг. группа «Аквариум» придумывала для своих первых, ещё несовершенных по качеству записи альбомов обложки, создавая замысловатые коллажи. Летом 1978 г. Борис Гребенщиков и Майк Науменко учавствовали в совместной фотосессии для их совместного альбома "Все братья-сестры". В качестве фотографа выступил фотохудожник Андрей (Вилли) Усов, у которого был опыт подобной работы: он создавал собственные варианты оформления известных альбомов западных исполнителей. Усов стал автором обложек большинства ранних альбомов «Аквариума» и «Зоопарка».

В Свердловске (ныне Екатеринбург) ещё в 1981 г. обложку альбома «Путешествие» группы «Урфин Джюс» создал художник и фотограф Олег Ракович (один из фрагментов нарисовал студент-архитектор Вячеслав Бутусов — будущий лидер группы «Наутилус Помпилиус»). Интересно работали дизайнер Александр Коротич (обложки к альбомам группы «Урфин Джюс»; впоследствии оформил компакт-диски многих свердловских рок-групп) и фотохудожник Ильдар Зиганшин, сотрудничавший с «Наутилусом», «Настей», «Агатой Кристи».

В Москве отношение к обложкам было иным. Подпольные записи «Машины времени», «Воскресения», «Браво», «Звуков Му» и других рок-групп выходили неоформленными. Исключение составляли конверты магнитоальбомов групп «ДК» (работал целый коллектив оформителей, среди которых хочется выделить художника Юрия Непахарева) и «Крематорий» (разные оформители).

Рок-музыка в России развивалась не только в Москве и Ленинграде. С середины 70-х гг. в Свердловске интересно работала группа, называвшая себя музыкальной студией «Сонанс». Возникла она в Уральском университете. В состав входили Александр Пантыкин (фортепьяно, автор музыки), Игорь Скрипкарь (бас-гитара, автор музыки), Иван Савицкий (ударные). Этот коллектив использовал в своих работах элементы рока и джаза, сифонической и фортепьянной музыки, привлекал к сотрудничеству других музыкантов, хор, чтеца, мима. К 1977 г. к «Сонансу» присоединились гитарист Михаил Перов, скрипач Андрей Балашов и вокалистка Анастасия Полева. Группа начала работать и в песенном жанре. Но летом 1980 г, записав альбом «Шагреневая кожа», она прекратила деятельность, распавшись на группы «Урфин Джюс» и «Трэк».

В первой половине 80-х гг. ситуация с рок-музыкой в Советском Союзе была двоякой. С одной стороны, могло показаться, что эта музыка уже разрешена. «Машина времени» легально выступала в больших залах и даже на стадионах по всей стране. Спокойно концертировали «Автограф» и «Араке», «Диалог» и «Магнетик бэнд», другие рок-группы, получившие официальный статус. В Московском театре имени Ленинского комсомола (ныне «Ленком») с успехом шли рок-оперы Алексея Рыбникова «Звезда и смерть Хоакина Мурьеты» и «Юнона и Авось». Наиболее пристойные, с точки зрения руководства, рок-произведения появлялись в музыкальных программах радиостанций. Некоторые положительные изменения произошли и в области звукозаписи. Конечно, двери открылись не сразу и не для всех, однако «капля камень точит».

С другой стороны, партийных идеологов и чиновников от культуры подобное положение абсолютно не устраивало. Они пытались повернуть вспять процесс легализации рок-музыки. В 1980 г. после выступления на Тбилисском рок-фестивале был уволен с работы и исключён из комсомола лидер «Аквариума» Борис Гребенщиков. В 1982 г. газета «Комсомольская правда» опубликовала статью «Рагу из синей птицы», автор которой облил грязью «разрешённую» «Машину времени». В сентябре 1984 г. Министерство культуры выпустило постановление, в котором рекомендовало «в целях усиления борьбы с влиянием буржуазной идеологии, повышения идейно-художественного уровня самодеятельных ВИА, рок-групп и дискотек, организации действенного контроля за содержанием и качеством работы этих коллективов запретить проигрывание в г Москве грампластинок, компакт-кассет, видеороликов, книг, плакатов и другой продукции, отражающей творчество следующих зарубежных групп и исполнителей...». Далее следовал список из семидесяти пяти наименований. Отечественных артистов тоже не обошли вниманием: тридцать восемь коллективов были названы «допускающими искажение советской действительности» (столь жёсткое определение влекло за собой запрещение деятельности этих коллективов).

Рок-музыкантов начали преследовать. В течение нескольких лет состоялись судебные процессы над участниками групп «Воскресение», «Браво», «Трубный зов». Статьи обвинения чаще всего не имели прямого отношения к музыкальной деятельности — предлог для расправы мог бытъ совершенно произвольным. Кроме судебных мер воздействия находили и другие, более изощрённые. Нескольких участников московской группы «Мухоморы», студентов, призвали в армию, лидерам группы «Крематорий» Виктору Троегубову и Армену Григоряну сотрудник органов внуг-ренних дел угрожал травлей их близких. Юрия Шевчука практически выжили из родной Уфы.

Рок-музыка была популярна в Советском Союзе и владела умами значительной части молодёжи, но официальная пресса почти ничего о ней не писала. Изредка появлялись публикации, имевшие негативную направленность. Автор: таких статей не пытались понять сущность рок-музыка, а обращали внимание на второстепенные детали: громкость звучания, внешний вид исполнителей, их поведение и т. д. Информации о роке в целом и о конкретных исполнителях не было. В 80-х гг. лишь в журнале «Ровесник» печатались отдельные публикации Артемия Троицкого, но они были посвящены исключительно западным рок-звёздам. Восполнить информационный вакуум попытался музыкальный самиздат.

По словам академика А. С. Лихачёва, «самиздат существовал всегда». Первой ласточкой рок-самиздата (любительская пресса, которая рассказывала в первую очередь о рок-музыке) стал самодельный журнал «Бит-Эхо». В 1967 г. в Харькове вышло два номера (весна — лето) тиражом менее десяти экземпляров. Четыре экземпляра конфисковал Комитет государственной безопасности (КГБ), отца одного из издателей уволили с работы, и на этом история закончилась. С сентября 1967 г. по февраль 1968 г. в Праге юный Артемий Троицкий (живший там с родителями, сотрудниками журнала «Проблемы мира и социализма») выпустил тридцать семь номеров (каждый в единственном экземпляре) рукописного рок-бюллетеня New Diamond («Новый бриллиант»). Весной 1968 г. семья Троицких вернулась в СССР, что положило конец двенадцатистраничному журналу.

Лишь в 1977 г. в Ленинграде под руководством Бориса Гребенщикова стал выходить легендарный машинописный журнал «Рокси». Это было первое в стране издание, осознанно изучающее рок-культуру. В столице первый подобный журнал — «Зеркало» — появился в 1981 г. в студенческой среде; после начала гонений на его издателей он был переименован в «Ухо». Интересы самиздата чаще всего ограничивались рамками музыкальной и культурологической тематики, но борьбу с ним вели серьёзные государственные учреждения, в частности КГБ. Журнал «Ухо» в 1983 г. прекратил своё существование. В 1984—1985 гг. в Москве появились скандальный «Зомби», культурологический «Сморчок» и ориентированный на отечественную рок-музыку «Ур Лайт». Тираж подобных изданий — от одного до десяти экземпляров. Журналы ходили по рукам, иногда их переснимали фотоаппаратом, изредка ксерокопировали (в те годы