Сегодня у нас в стране много говорят и пишут о Сталине. Пишут восторженно, пишут с ненавистью, пишут с обожествлением или глумлением, но почти никогда объективно.

В последнее время автору этих строк пришлось не раз выслушивать в свой адрес обвинения, что вот мол «монархист», а на «сталинизме споткнулся», «защищает Джугашвили» и т. п. Что тут сказать? Только одно: наше общество по-прежнему живёт разными «-измами», как и при большевистском господстве. Наше общество не любит думать, не любит анализировать. Оно по-прежнему готово лишь обличать, проклинать и прославлять, потребляя при этом ту идеологическую жвачку, которую ему подсовывают. В годы перестройки в сознание общества активно внедрили понятие «сталинские репрессии». И различные представители нашего общества как попки повторяют этот термин, не задумываясь, что за именем Сталина хотят скрыть все преступления большевистского режима. Летом этого года телевидение договорилось до того, что в своих новостях заявило, что в 1937 году начался «красный террор». А мы-то думали, что «красный террор» начался в 1918 году с изуверского убийства Царской Семьи, с расказачивания, с заложников, с подвалов ЧК! Но нет, нас заверяют, что «красный террор» - это сталинские репрессии! В этой связи отрадно было услышать речь Президента В. В. Путина на Бутовском полигоне. Как подчеркнул Президент, «все мы хорошо знаем, что 37 год, хотя он и считается пиком репрессий, был хорошо подготовлен предыдущими годами жестокости. Достаточно вспомнить расстрел заложников в годы гражданской войны, уничтожение целых сословий - духовенства, российского крестьянства, казачества».

Наша цель не оправдать любым путём Сталина, а разобраться в том, что произошло с нашей страной в 30-е — 50-е годы. Безусловно, надо помнить и учитывать, что для сотен тысяч людей имя Сталина связано с гибелью и мучениями их родных и близких, связано с Беломорканалом, ГУЛагом, с взорванными храмами, с голодом и бесправием.

Но точно так же, надо помнить и учитывать, что для сотен тысяч людей имя Сталина связано с успехами, с выдающимися достижениями, с развитием промышленности, с прорывами в науке, наконец, с Великой Победой. Сталин, как бы к нему ни относились, был Верховным Главнокомандующим нашей армии-победительницы в самой кровавой и тяжёлой войне. Изображение Сталина отчеканено на медали «За победу над Германией». Сталин, единственный из советских, да и постсоветских, деятелей сказал тост «за здоровье русского народа». Поэтому постоянное оскорбление имени Сталина, а тем более глумление над ним, оскорбляют Россию. В пьесе Э. Ростана «Орлёнок» французский офицер королевской армии вызывает на дуэль человека, оскорбившего память Наполеона. И когда этого офицера с недоумением спрашивают: «Как, вы посланец короля, вы заступаетесь за Бонапарта?», офицер отвечает: 
Нет, дело здесь о Франции идёт 
И Франции наносят оскорбленье. 
Кто смеет оскорблять того, 
Кого она любила?

Так и в случае со Сталиным. Когда всё, что творилось в эпоху 30-х - 50-х годов хорошего и ужасного, сводят только к его имени, это не исторично, не справедливо и вредно для будущего Российского государства. А именно об этом, о будущем России, о её процветании и благополучии мы должны думать в первую очередь.

Самая большая, на наш взгляд ошибка при оценке Сталина сводится к тому, что его рассматривают на протяжении всей его жизни как нечто неизменяемое и застывшее. Между тем Сталин, как почти любая личность, менялся, формировался, приспосабливался под воздействием внешних и внутренних факторов. Сталин 1917 года - это не Сталин года 1945. Точно так же, как и революционная Россия 1917 года, это не победивший Советский Союз. Менялась эпоха, менялся и Сталин. Но в свою очередь он тоже менял эпоху, менял мировоззрение и дух советского государства.

Сталин является естественным следствием отступничества русского общества от Бога и Царя, произошедшего в 1917 году. Нужно уяснить, что Советская Россия не была Россией Царской, что советское общество 20-х и 30-х годов было в целом жестоким и безбожным и что новомученики ХХ века своим подвигом обличали это общество. Сталин был жесток так же, как и всё его жесткое время. Но, будучи жестоким и даже порой беспощадным, Сталин, тем не менее, не был ненавистником России. Более того, в отличие от Троцкого и Ленина, Сталин как раз видел будущее советской власти именно в сильном государстве, в том государстве, которое принято называть «советской империей». А эта «советская империя» могла базироваться только на русском патриотизме. Сталин это прекрасно понимал и поступательно придавал СССР облик России. Конечно, это не была православная монархическая Россия, но по сравнению с кровавой совдепией Троцкого и Свердлова, был сделан огромный шаг в сторону именно национального самосознания.

При этом следует сказать, что Сталин всегда был ближе всех большевиков к пониманию необходимости сохранения российского государства. По этому поводу у него был принципиальный спор с Лениным, в ходе которого Сталин выступал за сохранение в названии государства имени России и против образования СССР.

Утверждения, что Сталин создал в 30-х гг. тоталитарную систему, не находят фактического подтверждения. Эта система была создана задолго до Сталина, создана Лениным, Троцким, Свердловым, Дзержинским, Бухариным, Френкелем. Именно они, а не Сталин были создателями первых концлагерей. Сталин сделал немало, чтобы изменить, хотя бы внешне, эту систему в сторону её смягчения. В 1936 году была принята новая конституция СССР. В ней впервые, по настоянию Сталина, была отменена практика поражения в правах так называемых «лишенцев»: духовенства, бывших офицеров, дворян и так далее. Благодаря сталинской конституции, сотни тысяч людей, вчера ещё бесправных, смогли поступать в ВУЗы, голосовать, избираться в органы власти и так далее. Это, конечно, не означало, что в отношении этих категорий людей не прекратились беззакония и расправы, но, безусловно, даже юридическое признание их равноправными советскими гражданами означало для них большой шаг вперёд.

В 1937-1938 годах опять-таки по инициативе Сталина был проведён ряд мероприятий, которые сегодня нам могут показаться незначительными, но которые тогда имели колоссальное значение для советского общества. Мы имеем в виду возвращение имён, составлявших русскую национальную славу. В 1937 году был с размахом проведен пушкинский юбилей. Для того чтобы понять все значение этого мероприятия, нужно вспомнить, что имя Пушкина было фактически вне закона в большевистской России. Предложение Маяковского выбросить Пушкина с «корабля истории» было у большевиков весьма популярно. Поэтому почётное возвращение Пушкина в жизнь советского общества означало сильный удар по русофобской идеологии.

Ещё больший удар нанёс по этой идеологии фильм Эйзенштейна «Александр Невский», который начали снимать в 1937 году. Святой Благоверный Великий Князь Александр Невский вызывал у большевиков патологическую ненависть. Его имя упоминалось до конца 30-х годов только в оскорбительных пасквилях Демьяна Бедного и ему подобных. Мощный образ благородного защитника Земли Русской, созданный Черкасовым, возвращал России не просто национального героя, но прославленного Церковью святого.

В 30-х годах возвращаются имена П. И. Чайковского, А. В. Суворова, Петра Великого, Ф. Ф. Ушакова. В резкой форме Сталин одергивает Демьяна Бедного за его русофобские стишки и поэмы. Всё это происходит задолго до войны. Поэтому утверждения многих исследователей, что патриотическая риторика Сталина была вызвана только Великой Отечественной войной, несправедливы.

Государственное начало ощущается во всех сферах советского общества. Сталин восстанавливает классическое дореволюционное образование в школе. Суровой критике подвергнута так называемая «школа» академика М. Н. Покровского, знаменитого русофоба и фальсификатора, одного из главных клеветников на замученную большевиками Царскую Семью. В 1934-1936 годах создаётся новый единый учебник истории СССР. Сегодня мало кто знает, что до 1934 года отечественная история в советских школах практически не преподавалась. Был своеобразный «краткий курс» Покровского, где вся дореволюционная русская история сводилась к клеветнической отсебятине, а затем шли восхваления «революции и её вождям».

Сталин не останавливается даже перед критикой классиков марксизма. В том же 1934 году, Сталин подвергает резкой критике работу Фридриха Энгельса «Внешняя политика русского царизма», фактически обвиняя Энгельса в ненависти к России.

Являясь по существу главным редактором нового учебника по отечественной истории, Сталин выступает в защиту православных монастырей, которые он называл источником культуры и просвещения, и в защиту Крещения Руси. Сейчас эта сталинская позиция может нам показаться малозначительной, но тогда она имела эффект разорвавшейся бомбы. Ведь по планам Ленина, Троцкого и их клики, история Церкви должна была восприниматься только как история «мракобесия».

Вообще Сталин никогда не был рьяным поборником борьбы с Церковью. В самый разгар коллективизации 2-го марта 1930 года в своей статье «Головокружение от успехов» Сталин осудил снятие колоколов с церквей. «Снять колокола, - подумаешь какая ррреволюционность!» — писал он. Тем самым Сталин выступил против тех, кто слишком усердствовал в борьбе с религией. Съезд, ЦК ВКП(б), прошедший в марте 1930 года, осудил практику насильственного закрытия церквей. Примечательно, что в Постановлении ЦК говорилось о борьбе с «религиозными предрассудками», а не «антирелигиозной пропаганде», как это было прежде.

В 1934 году создаётся Союз советских писателей. В СССР получает развитие так называемый «соцреализм», который на самом деле был возвращением к принципам нравственности и патриотизма в художественной литературе, живописи, театре и кинематографе. Победа большевистского режима в 1917 году ознаменовала собой не только кровавые убийства, но и полное падение моральных устоев общества. Смертность намного превышала рождаемость. В стране процветали пьянство, курение, аборты, разводы, половые извращения, венерические заболевания. В 1919 году в газете «Вечерний Петроград» были опубликованы так называемые «12 половых заповедей пролетария». Автор статьи был психоневролог А. Б. Залкинд, поклонник Маркса и Фрейда. Вот наиболее показательные «заповеди» Залкинда: «Рабочий класс служит народу, революции и РКП (б), а не половым прихотям нашей физиологии. Физиологию надо оскопить политикой. История творится на баррикадах, а не в постели, не на топчане коммунальной квартиры. Только предатель революции может получить половое удовлетворение с классово чуждым элементом. Долой поцелуй - этот грязный и не гигиенический пережиток прошлого. Долой Любовь и Ревность - это чётко собственническая связь. Если твоя жена ушла от тебя к социально-ценному товарищу и тем более члену РКП (б) с дореволюционным стажем - гордись этим. И если ты стал горд, - ты победил в себе животное чувство собственника. Ура тебе! Революция и социальные отношения - выше всех других, а тем более низменных половых отношений. Класс в интересах революционной целесообразности имеет право вмешаться в половую жизнь своих сочленов. Половое должно во всем подчиняться классовому, ничем последнему не мешая, во всем его обслуживая».

Заповеди Залкинда являются ярким примером внедрения в сознание человека антихристианской псевдоморали. Глумление над христианством видно и в самом названии «12 заповедей» и в проповеди блуда и прелюбодеяния. Залкинду вторил академик Покровский, который призывал «не щадить религиозного чувства».

«Заповеди» Залкинда и Покровского безраздельно царили в литературе и искусстве. Вот одно из стихотворений чекиста латыша А. В. Эйдука из его поэтического сборника «Улыбка ЧК»: 
Нет большей радости, нет лучших музык, 
Как хруст ломаемых жизней и костей. 
Вот отчего, когда томятся наши взоры 
И начинает бурно страсть в груди вскипать, 
Черкнуть мне хочется на вашем приговоре 
Одно бестрепетное: «К стенке! Расстрелять!» 
В 1938 году Эйдук был расстрелян как «враг народа».

Русофобия была основой большевистского искусства. Вот строчки комсомольского поэта Джека Алтаузена:
«Я предлагаю Минина расплавить, Пожарского. 
Зачем им пьедестал? 
Довольно нам двух лавочников славить, 
Их за прилавками Октябрь застал. 
Напрасно им мы не свернули шею. 
Я знаю, это было бы под стать. 
Подумаешь, они спасли Рассею 
А может, лучше было б не спасать?»

Алтаузену вторила Малая Советская энциклопедия. В статье про Минина сообщалось: «буржуазная история идеализировала Минина как классового борца за единую «матушку Россию» и пыталась сделать из него национального героя».

Говоря сегодня о судьбах советских писателей в 30-е годы, об отношениях Сталина к писателям, часто хотят представить картину так, словно писатели и поэты подвергались беспощадным репрессиям именно за свои художественные произведения, то есть за свободу слова. Однако это очень упрощённый подход. Судьба каждого писателя должна рассматриваться отдельно. Тогда мы увидим, что очень часто тот или иной писатель был осуждён не за свою литературную, а за свою политическую деятельность. Возьмём, например, судьбу И. С. Бабеля. Мало кто знает, что этот певец одесских бандитов и первой красной конной армии был активный чекист. Бабель любил злорадно вспоминать, как в 1919 году в Александровском дворце он разбирал детские игрушки убитого Цесаревича Алексея. Свою книгу «Конармия» Бабель посвятил «герою революции товарищу Троцкому». Как и его кумир, Бабель был патологически кровожаден. В 30-е годы, будучи активным участником коллективизации, Бабель говорил поэту Багрицкому: «А вы знаете, Эдуард Георгиевич, я стал совсем равнодушно смотреть, как расстреливают людей». По этой фразе можно только догадываться, сколько безвинного народа погубил этот литератор. Но самого Бабеля расстреляли не за эту жестокость, а за его вовлечённость в троцкистскую деятельность. Бабель до самого ареста не скрывал своих симпатий к троцкистам и оппозиционерам. Вот что он писал по поводу борьбы Сталина с ними: «Существующее руководство ВКП(б) прекрасно понимает, только не выражает открыто, кто такие люди, как Раковский, Сокольников, Радек, Кольцов и т. д. Это люди, отмеченные печатью высокого таланта, и на много голов возвышаются над окружающей посредственностью нынешнего руководства, но раз дело встаёт о том, что эти люди имеют хоть малейшее соприкосновение к силам, то руководство становится беспощадно: «арестовать, расстрелять».

Бабель был близок и с группой красных командиров, сторонников Троцкого: Примаковым, Кузьмичевым, Охотниковым, Шмидтом, Зюком. Все они принадлежали к левой оппозиции. Бабель, по его словам, «был близким человеком в их среде, пользовался их любовью, посвящал им свои рассказы».

Во время своих поездок за границу Бабель откровенно беседовал с зарубежными антисталински настроенными левыми деятелями, которые проявляли особый интерес к судьбе репрессированных оппозиционеров. Бабель рассказывал им всё, что знал, о жизни троцкистов Раковского, Зорина и других в ссылке, «стараясь изобразить их положение в сочувственных для них тонах».

Поэтому причины расстрела Бабеля в 1939 году совершенно очевидны и понятны. Он был активным сторонником злейших врагов Сталина, которые одновременно являлись злейшими врагами русского народа и государства.

Точно также за троцкистскую деятельность был расстрелян писатель Борис Пильняк. Нам долго рассказывали сказки, что его, дескать, расстрелял Сталин за «Повесть непогашенной луны», в которой Пильняк рассказал, как вождь подло заставил наркома Фрунзе сделать хирургическую операцию, во время которой Фрунзе убили. Правда, при этом никто почему-то не задаётся вопросом, почему Пильняк написал свою повесть в 1926 году, а его расстреляли спустя 12 лет — в 1938? На самом деле причины расстрела Пильняка были совсем в ином.

Борис Пильняк был всегда близок к Троцкому. Самовлюблённый Троцкий, не признававший никаких авторитетов кроме своего, писал о Пильняке уважительно, а Пильняк в свою очередь посвящал ему свои книги. После изгнания Троцкого из СССР, Пильняк продолжал находиться в дружеских отношениях со многими оппозиционерами. Выезжая часто за границу, Пильняк, как и Бабель, встречался с ведущими троцкистами, в частности с Виктором Сержем (Кибальчичем).

Итак, в Бабеле и Пильняке Сталин видел, прежде всего, троцкистов и заговорщиков, а не инакомыслящих. Примечательно, что Андрей Платонов, которого Сталин несколько раз подвергал уничижительной критике, никогда не был арестован. Ему не давали печататься, критиковали, но не репрессировали. Во время войны писатель служил военным корреспондентом, сотрудничал с газетой «Красная Звезда».

Интересно, что Сталин поддерживал, причём негласно, самых антисоветских писателей, таких как М. А. Булгаков и М. А. Шолохов. Совершенно очевидно, что если бы не поддержка Сталина, вышеназванные писатели были бы уничтожены большевиками. Опять-таки Сталин поддерживал Булгакова и Шолохова в первую очередь не из-за их литературного таланта, а из-за того, что их талант работал на сталинскую идею построения сильного государства. Сталину был ближе Булгаков с его монархизмом и белогвардейским прошлым, чем Бабель или Пильняк с их троцкизмом и «революционным романтизмом». Интересно, что при этом Сталин называл Булгакова «антисоветским писателем»!

Общеизвестно, что Булгакова троцкисты от литературы травили насмерть и затравили бы, если бы не постоянные вмешательства Сталина. Легко ли это было делать Сталину? Нет, нелегко. Он не обладал тогда всей полнотой власти, он не был полностью свободен в своих действиях. Ему было бы гораздо легче пожертвовать Булгаковым, дать растерзать его кровожадной троцкистской своре. Но он не дал этого сделать.

Вместо этого Сталин не скрывал, что ему очень нравится пьеса Булгакова «Дни Турбинных», которую он смотрел десятки раз. Напомним читателю, как кончается это булгаковское произведение: 
«Студзинский: Была у нас Россия - великая держава! 
Мышлаевский: И будет! И будет!»

Сталин аплодировал этим словам, он аплодировал этой идее — России, великой державе! Сегодня мы с трудом можем себе представить, какая это была смелость со стороны Сталина, когда само слово «Россия» было под запретом.

Но Сталин шёл гораздо дальше. Есть несколько убедительных свидетельств, что в 1932 году во время спектакля «Дней Турбинных», на которой присутствовало высшее партийное руководство, во время сцены, когда офицеры поют «Боже Царя храни», большая часть зала встала и стала петь Русский Гимн! Современные булгаковеды пишут, что это было чудо, «протест народа против большевизма» и прочую чушь. Что-то ни до этого спектакля, ни после него никто «Боже Царя храни» на улицах и в спектаклях не пел и протесты таким образом никто не выражал! Совершенно ясно, что без воли Сталина никакого пения Русского Гимна быть не могло. Примечательно, что никого за пение «Боже, Царя храни» не наказали, а «Дни Турбинных» продолжали идти на сцене.

Булгаков и Шолохов до конца своих дней были убеждёнными сторонниками Сталина. Булгаков прямо говорил, что Сталин - это возмездие за революцию. В первой редакции романа, известного всему миру как «Мастер и Маргарита», Булгаков заканчивает произведение сценой, когда Воланд покидает Москву. Внезапно на небосклоне появляется комета, которая быстро приближается к Москве. Воланд смотрит на неё и говорит: «Этот железный человек с усами. У него мужественное лицо, он правильно делает свое дело, и вообще все кончено здесь. Нам пора!»

Опять-таки большинство исследователей, считающих роман Булгакова хвалой Воланду, полагают, что писатель объединяет дьявола со Сталиным. Но по нашему мнению, смысл этой сцены прямо противоположный: сталинская комета огненным вихрем изгоняет Воланда со свитой из Москвы.

Шолохов вёл с Вождём острую переписку о ходе коллективизации. В этой переписке Шолохов прямо называл действия советской власти в конкретных станицах преступлением и требовал немедленно остановить этот геноцид крестьянства и казаков. Примечательно, что Сталин, хотя и не соглашался с оценками Шолохова, тем не менее, приказывал проводить проверки по его письмам, которые выявляли самые настоящие преступления ответственных лиц. Благодаря Шолохову тысячи людей были спасены от голодной смерти.

В 30-е годы Сталин подверг разгрому творчество Демьяна Бедного (Придворова). Демьян Бедный всё своё творчество посвятил глумлению над всем, что было свято русскому человеку. Он глумился над русской Церковью, над русскими царями, над русской историей. Особенно гнусно было глумление Демьяна Бедного над Спасителем. Сергей Есенин посвятил Бедному следующие строки:
Ты оскорбил поэтов целый цех. 
И малый свой талант покрыл большим позором.
Но ты, Демьян, Христа не оскорбил, 
Ты не задел Его своим пером нимало, 
Иуда был, разбойник был, тебя, Демьян, лишь не хватало. 
Ты сгусток крови у Креста копнул ноздрей, как толстый боров, 
Ты только хрюкнул на Христа, Ефим Лакеевич Придворов...

Сталин положил конец творчеству Придворова. Поводом этому послужила либретто Демьяна Бедного к опере «Богатыри». В этом либретто автор в свойственном ему духе глумился над русской историей и в частности над Крещением Руси. Однако вместо былой поддержки Бедный получил от власти в лице Сталина жесточайший разнос. 14 ноября 1936 г. вышло постановление Комитета по делам искусства «О пьесе «Богатыри» Демьяна Бедного». В этом постановлении баснописец обвинялся в попытке унизить русский народ. Карьера Бедного на этом закончилась. Интересно, что как Бедный ни пытался вернуться в литературу, как ни низкопоклонничал перед Сталиным, всё было напрасно. Когда во время войны ему всё же удалось опубликовать свою поэму «Ад» (про фашизм), то Сталин со свойственном ему юмором сказал: «Передайте новоявленному Данте, чтобы больше не писал».

В отличие от ленинско-троцкистской клики Сталину был понятен мистический смысл государства. Духовное образование не могло пройти бесследно: оно оставило в душе Сталина сакральное представление о верховном носителе государственной власти. В начале 30-х годов Сталин в довольно широком партийном кругу рассказал, как после февральской революции собрался съезд народов Кавказа. Шли бесконечные прения о том, какая партийная программа лучше. Вдруг на трибуну вышел мулла и сказал: «Каки такие соцал-мократы, эсери, меньшевики? Народу нужен цар, России нужен цар!».

Рассказывая это, Сталин смеялся, и было видно, что он одобряет слова этого муллы.

В 1934 году по указу Сталина в Советском Союзе вводится уголовное наказание за гомосексуализм. Это половое извращение было широко распространёно среди советской элиты первых десятилетий советской власти. Оно объединяло многих представителей партийной, военной, театральной верхушки. Особенно сильно гомосексуализм процветал в Народном Комиссариате Иностранных Дел. Долгое время этот комиссариат возглавлялся содомитом Чичериным.

Сталин всегда с нескрываемым презрением относился к содомии. Когда к нему поступило письмо одного датского гомосексуалиста-коммуниста, который просил его принять в ряды ВКП (б), Вождь написал на полях: «Сволочь и дегенерат. В архив». Но кроме презрения к извращенцам, у Сталина были более важные основания начать борьбу с ними. И эти основания были опять-таки политические. Дело в том, что среди гомосексуалистов было большое количество оппозиционеров. Гомосексуальные оргии были одновременно местами встреч врагов Сталина. Ягода, который сам был гомосексуалистом, в 1933 году доложил Сталину, что «актив педерастов, используя кастовую замкнутость педерастических кругов в непосредственно контрреволюционных целях, политически разлагал разные общественные слои юношества, в частности рабочую молодежь, а также пытался проникнуть в армию и на флот».

3 июня 1934 года зампред ОГПУ Агранов доложил Сталину о том, что «при ликвидации очагов гомосексуалистов в Москве выявлен, как гомосексуалист, заведующий протокольной частью НКИД Флоринский Д. Т.». Также было выявлено немало случаев тесного общения советских дипломатов гомосексуалистов с их иностранными коллегами, многие из которых были представителями иностранных разведок.

На докладе Ягоды Сталин написал резолюцию: «Надо примерно наказать мерзавцев, а в законодательство ввести соответствующее руководящее постановление».

Таким образом, мы можем констатировать, что в начале 30-х годов Сталин проводит поступательную политику по изменению идеологической и политической составляющей большевистского строя, каким он был создан Лениным и Троцким.

Но, пожалуй, ещё более интересной является экономическая политика Сталина в 30-х годах. В 1925 году по инициативе Троцкого Ленские золотые прииски были сданы в аренду и эксплуатацию сроком на 30 лет английской компании «Лена — Гольдфилс – Лимитед». Условия аренды были очень интересны: большую часть прибыли английская кампания забирала себе: СССР оставались жалкие крохи. Мало кто знал, что за английской компанией на самом деле стоял американский банковский дом «Лёб, Кун энд К». Тот самый банковский дом, который стоял за разрушением России в 1917 году. Уже в конце 20-х годов Сталин начал борьбу за разрыв контракта с «Лена — Гольдфилс – Лимитед». Удалось это сделать только в 1934 году ценой неимоверных усилий сталинского руководства.

Зачем это делал Сталин? Многие исследователи объясняют это тем, что Сталин делал это для упрочения своей власти. Отчасти это верно, хотя и несколько примитивно. Действительно, вышеперечисленные действия упрочивали власть Сталина в определённых партийных и советских кругах. Но ведь если бы Сталин стремился только к этому, ему не надо было бы проводить столь сложную игру. Он мог спокойно продолжать без Ленина и Троцкого их политику в области идеологии. Тем более он мог бы продолжать их политику в области экономики. По большому счёту, западным финансовым кругам было всё равно, кто будет главным поставщиком российского сырья: Троцкий или Сталин. Изменяя внутреннюю и внешнюю политику СССР, отстаивая его экономическую независимость, Сталин не укреплял свою власть, а наоборот, создавал себе множество дополнительных врагов.

По нашему мнению, действия Сталина объясняются не маниакальным стремлением захватить и удержать абсолютную власть в стране, а идеологическими и политическими убеждениями Сталина. В наше время, когда продажность и беспринципность стали нормами жизни, в том числе и политической, может показаться, что так было всегда и у всех. Но это далеко не так. Сталин имел свои убеждения и свой взгляд на развитие страны. В общих чертах эти убеждения сводились к тому, что Сталин был сторонником построения сильного государства, суверенного и опирающегося на традиционные русские представления об этом государстве: единовластии, порядке, дисциплине, социальной справедливости, крепкой семье. Единственно, чего у Сталина не было в перечне этих ценностей, - это Православия и церковности. Во всяком случае, даже если Сталин и считал, что Церковь должна играть важную роль в истории государства, он никогда, даже в 1943 году, не смог вернуться к Православию как части государственной идеологии. Это, собственно, обрекло на гибель и самого Сталина, и созданное им государство. Несмотря на все сталинские изменения, в основе советской идеологии всегда оставался мертвящий и отвратительный культ Ленина, с его лжемощами в центре Красной площади.

Чем больше Сталин отстранял от власти старых большевиков, чем больше он сосредотачивал в своих руках полноту власти, тем больше становилось у него врагов, которые были к тому же весьма могущественны. Уничтожение этих врагов было необходимо Сталину. Но широкомасштабный террор против простого населения был Сталину совершенно не нужен. В условиях жёсткой борьбы с троцкистами Сталину был нужен внутренний мир. Совершенно очевидно, что массовые убийства духовенства, рабочих, крестьян не делали власть Сталина более прочной, а наоборот, подвергали её серьёзной опасности. Тем не менее, этот широкомасштабный террор начался, и пик его пришёлся на 1937 год. Как же страна пришла к этому террору, кто его проводил и с какой целью?

П.В. Мультатули - 1937. Часть 1

П.В. Мультатули - 1937. Часть 2

П.В. Мультатули - 1937. Часть 3

П.В. Мультатули - 1937. Часть 4